Ирена Юргелевич. Чужой

— Ничего не выйдет. Ладно, пусть Уля ему даст, — ска­зала наконец Вишенка с некоторым раздражением. Не отда­вая себе в этом отчета, она считала естественным, что у нее все и всегда должно получаться лучше, чем у Ули.

К Уле Дунай подошел гораздо скорее, чем вчера, и уже не кидался на хлеб так отчаянно. Однако, когда она во время еды попыталась его погладить, он отскочил назад.

— Рано еще гладить, — сказал Зенек. — Такие животные приручаются не сразу.

— Он уж такой, — с гордостью сказал Зенек. — Где бы он ни работал, его ни за что не хотят отпускать. Уважают его. — Ты нам еще не показывал компас, — вспомнила Вишенка.

— Это мне на память, — объяснил он, доставая компас из кармана. И добавил, не дожидаясь расспросов: — Я родился вскоре после того, как дядя вернулся в Польшу. И он дал его маме — для меня.

— Чтоб ты не потерялся, — пошутила Вишенка. Она бегло осмотрела блестящую вещицу и протянула ее Уле.

— Дядя говорил, что я, может, стану моряком.

— А ты хотел бы? 

— Да.

Уля рассматривала компас благоговейно, она понимала, что для Зенека эта вещица — бесценное сокровище. У нее тоже были такие сокровища. Все молчали. Лицо Зенека светилось радостной и в то же время смущенной улыбкой, как будто человек, которого он так долго искал, уже стоит перед ним, и он, Зенек, не знает, как с ним заговорить.

— Юлек свистит, — сказала вдруг Вишенка. 

Зенек замер.

— Свистит, — повторила» Вишенка. — Они вернулись.

Зенек шагал быстро, с силой опираясь на свою палку, не глядя, куда ставит больную ногу, хотя каждый шаг причинял ему боль. Уля шла рядом, Вишенка выбежала было вперед, но тут же вернулась, чтобы быть вместе, — она почувствовала, что Зенек первый должен заговорить с ребятами.

Вскоре между деревьями показались Юлек и Мариан. Они шли молча.

— Зенек! — крикнул Юлек.

Что-то в его голосе обеспокоило не только Зенека, но и на Улю. Даже Вишенка, менее чувствительная к таким вещам, заметила, что мальчик явно не в своей тарелке — как будто он был в чем-то виноват и хотел попросить прощенья.

Они сделали еще несколько шагов, и вдруг Зенек остано­вился. Ни о чем не спрашивая, он смотрел на проходивших ребят широко открытыми глазами.

— Нету твоего дяди в Стрыкове, — сказал Мариан.

— То есть как это нету? — запинаясь, спросил Зенек.— Как это?

— Мы искали... — начал Мариан.

— На стройке вы были? — стремительно прервала его Ви­шенка.— Там, где мост строят?

— Конечно, были.

— Я сам пойду в Стрыков! — крикнул Зенек, внезапно рассвирепев. — Пойду и найду! Вот увидите!

— Слушай... — нерешительно проговорил Мариан. Не очень-то ему было приятно отнимать у Зенека последнюю на­дежду.— Слушай... в Стрыкове вообще никакого моста нет. Его собирались строить, но потом план изменился, и теперь там бурят какие-то скважины. Работают там пять человек, но никакого Антона Яницы они не знают.

Зенек молча смотрел в землю. Потом, не поднимая голо­вы, он отошел к деревьям и скрылся за большим тополем. Юлек и Вишенка рванулись было за ним.

— Нет! — прошептала Уля. — Лучше оставить его одного.

Не сговариваясь, они двинулись к поляне. Когда прохо­дили через заросли, Уля замедлила шаг и отстала. Она быстро повернулась и побежала в лес, высматривая Зенека. Увидев его под сосной, Уля пошла тихо-тихо, она еще сама не знала, как поступит. Зенек стоял, опираясь на ствол, и, должно быть, не слышал ее шагов, хотя Уля была уже близко. Девочка подошла еще ближе и тут увидела лицо парня. Она замерла, сердце забилось так сильно, что казалось, этот стук может выдать ее присутствие. Минуту спустя она поверну­лась и тихонько, на цыпочках, ушла. Он не должен знать, что она его видела.

— Ты куда девалась?— спросила Вишенка, увидев выхо­дящую на поляну подругу.

— Да так, никуда, — пробормотала Уля, с трудом шевеля дрожащими губами. 

О том, что Зенек плакал, она не сказала ни слова.

НАПАДЕНИЕ

Всем было ясно, что с Зенеком сейчас разговаривать бес­смысленно. Но ребятам самим хотелось обсудить случившее­ся, и они выжидательно посматривали друг на друга.

— Ну... — начал Мариан.

-—-Пошли лучше к тополю, — прервала его Вишенка.

Предложение было разумное. Здесь каждую минуту мог появиться Зенек, а этот разговор лучше было вести без него. Они вернулись на берег, прошли по мосткам и, взобравшись на упавшее дерево, расселись каждый на свою ветку, укры­тые от всего мира густой листвой. После поляны это было са­мое любимое их место, здесь они проводили долгие часы.

Юлек вскарабкался выше всех и, сидя чуть ли не над их головами, молча и со злостью пинал торчавший из ствола толстый сук.

— Перестань, — сказал Мариан.

— А что?

— Соришь. Кора на голову летит, — ответила Вишенка.

— Подумаешь! — сварливо отозвался Юлек.

— Ты отдал часы? — спросил никогда ничего не забывав­ший Мариан. — Отдай, а то еще потеряешь.

Юлек протянул Вишенке часы и снова принялся болтать ногами. Его худая, совсем еще детская мордочка, покрытая грязными подтеками, выражала глубочайшую подавленность. Вишенке стало его жалко.

— Не огорчайся, — ласково сказала она, — вы же не ви­новаты, что не нашли этого дядю.

— Ну и что? — буркнул Юлек. — Нашла чем утешить!