Иридиум

Хорошо, милая. Я только «за». Скажи об этом живности вокруг. Живность эта, между прочим, и была тем самым «персоналом», который ты без конца извещаешь.

Я опять взглянул на руку. Кровь давно остановилась и царапины от ветки-колючки тоже практически исчезли. Всё чудесатей и чудесатей...

— Ири, как такое возможно, чтобы ткани так быстро восстанавливались?

— Доступ к технологической информации ограничен. Требуется двадцатый уровень.

Шут с тобой. Просто буду иметь в виду, что теперь я, определённо, крепче, чем прежде. Кто знает, может теперь и в огонь, и в горячую воду могу войти и выйти без особых потерь. И как рыба об лёд тоже могу биться долго и упорно. Кстати, в спячку впадать я тоже умею. Красота...

Что-то привлекло моё внимание на бетонной дорожке, и я внимательно осмотрел плиты рядом с хищным кустом. Так и есть — на ближайшей к нему плите виднелось довольно большое тёмное высохшее пятно, краем уходившее в почву. Походу, я не первый, кого этот куст решил пустить на гумус. Подожди, откуда тогда пятно на плите? Хищное растение потащило меня к себе, а не пыталось прикончить там, докуда дотянулось. Хотя могло бы. Попытаться.

Я ещё раз вгляделся в «останки» куста, повисшие на «колючке», и вдруг заметил на дальних ветках обрывки чёрной ткани. И чуть подальше — пару разорванных ботинок, разбросанных в разные стороны. Таких же, какие были на мне. Так-так... Что, если охранника что-то убило здесь на бетонной плите? Пятно больно характерное — прям как в милицейских сводках. Контура мелом разве что не хватает для полной картины.

И что? Лежит такое себе тело охранника, лежит, и вот, внезапно, куст сирени рядом решает им пообедать? Или доесть то, что осталось после трапезы шайки новоявленных зелёных? Ерунда какая-то... Нет, не нравится мне это пятно.

Ладно, чего гадать. Надо отсюда уходить. Как бы всё же не прибежал кто на звук выстрела. Что-то мне подсказывает, что это будет не служба спасения. Хотя вот им бы давно пора объявиться! Что за дела? Здесь монстры животного и растительного происхождения бегают по зданию НИИ или сидят в засаде возле входа, весь персонал либо сбежал, либо собственно в монстров этих и превратился, а товарищам в погонах и высоких кабинетах и дела, походу, нет.

Один Витя Кравцов тут бродит, приключения на свою высокотехнологичную задницу ищет.

Всё! Надо идти. Вон, хотя бы ту пристройку проверить. Даже если стемнеет — не страшно. Включу расширенное, инфракрасное, звуковое, ультразвуковое... Мне теперь есть из чего выбрать. Не сидеть же сиднем. Всё равно двигаться надо для развития, мать её, координации...

Я достал из-за спины карабин, зарядил и взял на изготовку. Затем, осторожно ступая, держась центра дорожки из плит и вертя башкой без остановки, двинулся в сторону асфальта. Тепловизор я решил пока не отключать. Всё-таки они живые. Большей частью. Если не считать электрический вихрь из кладовки охраны.

Вот и асфальт. Весь потрескавшийся и ещё тёплый от дневного солнца. Лето, тепло, штиль. Живи да радуйся. Так ведь нет! Вляпался в оструительную историю.

Вот всю жизнь у меня так.

Непруха.

На этом слове у меня в мозгу вдруг словно что-то щёлкнуло, и опять помимо желания возникла картинка из прошлого... А потом ещё одна...

Мать-алкашку лишили родительских, когда соседи случайно нашли меня грудничком в мусорном баке, завёрнутым в грязную скатерть. Зимой. Спустя год, когда мне полтора годика стукнуло, матушка кони двинула по синьке своей. Так что я её даже не помню. Папаша — переменная в данном уравнении и вовсе неизвестная. Может даже ещё и жив. Лежит, сука, всё такой же синий под забором или в канаве пузыри пускает, сволочь...

Всё это я узнал, когда читал и подписывал документы у директора перед выпуском...

В детдоме несладко было. Это я годам к шестнадцати вдруг вытянулся и возмужал, а до этого сущий заморыш был. И чморили меня все, кому не лень, особенно те, кто постарше. Была у нас там банда, всё клей за спортзалом нюхали, малышей били и что было ценного — передачи, деньги, вкусняхи — отнимали. И снова били...

Поквитался я с ними позже, в старшей группе. Меня тогда уже все отморозки в детдоме боялись. Вымахал под два метра, в плечах — косая. Я после девятки на учёбу забил, путяги-колледжи лесом послал и из спортзала не вылезал. Армия так армия, напугали братца кролика терновым кустом. Всё лучше, чем этот дурдом...

Ну и как-то вечерком в воскресенье отловил я Якоря, — того, который у них верховодил, татуировка у него была на запястье, в детстве морячком мечтал стать, так и прозвали, — поймал одного в туалете, по пунктам припомнил счастливое детство-отрочество и отметелил по-взрослому. Если бы всю шайку неожиданно на выпуск не пнули, то и с остальными разобрался бы не менее жёстко.

Встретил бы сейчас — не моргнув, с ходу разбил стебало. Хоть по-одному, хоть всем троим, без разницы. А стал бы кто из троицы залупаться — может, и до мокрого дело дошло бы. Падаль...

Папаше же моему переменно-неизвестному лучше мне совсем на глаза не попадаться. Никогда. Ненавижу...