Ирийские хроники. Заговорённый

При мыслях о своём запоздалом возвращении в лендовскую столицу и обязательно последующим за этим визитом к княгине, лицо Олдена не нахмурилось, а наоборот - посветлело и даже на миг немного смягчилось , а затем он задумчиво огладил перстень-печатку , постоянно носимую им на безымянном пальце. Печать изображала пышную чёрную розу , а с двух сторон цветка были вытравлены два рунных плетения. Перстень ему, уходящему в изгнание, подарила на прощание Пелми и одно плетение означало её имя, а в рунах второго самим Олденом было скрыто имя той, которую недруги и лендовские старейшины именовали Демоницей, Тёмной пророчицей и Владычицей с железным сердцем, но для горбуна она была и оставалась одинокой и хрупкой девочкой, которую он был готов защищать ценою собственной жизни...

Толпа шумит, точно море. Солнце играет на до блеска надраенных латах едущих по пятеро в ряд "Карающих" и "Доблестных", а в воздухе пахнет цветами - лепестки роз сыплются на воинов настоящим дождём ,копыта лошадей топчут букеты, плотно покрывающие мощённую булыжником, прямую , как стрела, улицу, ведущую от Семиглавых ворот к центральной площади Милеста, а девушки с охапками роз - сами увитые лентами и цветами, виснут у воинов на шеях... В Амэне победителей всегда встречают цветами и улыбками, а сегодня они - победители! Герои!.. Едущий крайним справа "Карающий" нагинается и ,подхватив за шкирку одного из лезущих прямо под брюха коней уличных сорванцов, сажает вихрастого кареглазого мальчишку себе в седло. Тот едва не лопается от счастья и гордости, толпа шумит ещё сильнее , а возглавляющий парад Олден , наконец- то поддаётся общему настроению и тоже улыбается...

Пускай ему не нравится временщик, которого амэнские копья и мечи возвели на триполемский престол по приказу Владыки , нижние ярусы подвалов Трок-Дорна по-прежнему охраняет очень нелюбящий чужаков Шоггр, а один из сыновей Рыжего Хеги ушёл прямо из под носа многоопытного "Крысы", но ведь вырвали они всё таки ядовитые зубы триполемским василискам!.. А сопляком-Демером и Шоггром пусть занимается получивший княжество Бури - так ему и надо, чтобы не обрастал жиром от безделья!!!

... Но к тому времени, когда отряды дошли до площади , лицо едущего на белом жеребце Олдена снова превратилось в угрюмую маску - едва разменяв свои двадцать пять, он уже достиг вершины воинской карьеры, возглавив в этой кампании Амэнское войско и теперь Илит мог снова начать разговор, который он уже заводил не единожды - а не пора ли сыну завязать со своей игрой в героя и занять полагающееся ему место в Совете?.. Ведь сколькими бы тысячами ратников он не командовал, он всё равно исполняет приказы советников князя, а , заняв Кресло Правой Руки, сын сам будет стоять у истоков амэнской политики! До этого дня Олден на все аргументы отца отвечал только одним - он ещё не достиг всего, как воин, а потому менять меч на уготованную ему с рождения жреческую мантию не собирается!.. Илит , услышав этот протест, уступал и соглашался, но теперь - после ещё одного триумфального возвращения, которое принесло присоединение южных провинций Триполема к Амэну( именно таковой была плата Бури за возведение его на княжеский престол) и должно было обессмертить победу Олдена в виде барельефа на одной из стен Храма Единого, возразить горбуну на требования отца было уже нечего. Вот только оставлять военную службу Олден не желал - ну , не хотелось ему расставаться с тем, что давно уже стало смыслом его жизни, а кроме того, оне терпеть не мог мышинную возню жрецов в совете и не желал принимать в ней участие...

На центральную площадь Милеста выходила не только высокая стена княжеского замка - на ней стояли ещё и храмы Мечника и Хозяина Грома, но в этот раз на крутых, из красного гранита ступенях святилища Мечника стояли не только Келтен со свитой, но и его дочь, и Илит, и даже Шенти ( правда, лицо у него было такое, точно он хлебнул уксусу), а перед ступенями храма в кресле из чёрного дерева, окружённый преданными ему до последнего вздоха телохранителями и в сопровождении смуглого темноглазого сына, сидел Владыка Амэна - когда то сильный воин и маг, он теперь в силу возраста и едва не отправившего его в могилу кровоизлияния в мозг, уже почти полностью утратил волю к жизни и какое-либо желание заниматься делами княжества, полностью переложив управление своей вотчиной на Совет Семи. Большую часть времени амэнский князь теперь проводил в постели , вслушиваясь в монотонное чтение слугой военных хроник, но весть о поражении Триполема и гибели ненавистного Хеги ненадолго возродила в нём прежнюю тягу к жизни...

Зашедшие на площадь войска быстро выстроились в ряды и , повинуясь взмаху Олденской руки , троекратно проревели приветствие своему Владыке, а затем горбун соскочил с коня и, подойдя к креслу князя, преклонил колени.