Ирина Алферова. Любимая женщина красавца Абдулова

Что касается Алферовой, то в ее послужном списке был всего лишь один блокбастер – десятисерийный фильм «ТАСС уполномочен заявить» Владимира Фокина. Признаюсь читателю, это один из моих любимых фильмов, который я смотрел не один десяток раз и, надеюсь, посмотрю еще неоднократно, хотя все реплики героев успел выучить наизусть. Однако есть в этом фильме некая аура, которая влечет меня к нему снова и снова. А существует эта аура благодаря великолепной игре всех без исключения занятых в фильме исполнителей. В том числе и Ирины Алферовой, которая сыграла роль несчастной женщины с трагической судьбой: ее угораздило влюбиться в мужчину, который оказался вражеским шпионом без стыда и совести. Когда ее героиня стала догадываться о подлинной сущности этого человека, он безжалостно с ней расправился – отравил. Короче, прекрасная работа Ирины Алферовой, которая разбивает в пух и прах все претензии к ее актерскому таланту со стороны таких людей, как Г. Юнгвальд-Хилькевич или тот же М. Захаров, который за все годы работы Алферовой в «Ленкоме» не дал ей ни одной главной роли. Зато, к примеру, дочь свою не обидел, сделав из нее приму театра. Впрочем, на то она и дочь.

Ирина Алферова на съемках фильма «ТАСС уполномочен заявить»

Кстати, о дочерях. В фильме-спектакле «Право на выбор», где играла Алферова, дебютировала ее дочь Ксения, сыгравшая главную детскую роль. Девочке в ту пору было всего десять лет, и она еще твердо не определилась, по какой стезе пойдет после окончания школы. Хотя на тот момент мир искусства ее сильно манил, поэтому мама и решила пристроить дочь вместе с собой в один проект – чтобы та изнутри посмотрела на актерскую профессию.

Рассказывает Л. А. Абдулова: «Ксюша приняла Сашу сразу и с самого начала называла папой. Ее отец-болгарин дочерью мало интересовался. Саша его заменил. Многие вообще не догадывались, что Ксюша ему не родная. Он осыпал ее подарками, гордился успехами в школе (в первый класс Ксения пошла в 1981 году. – Ф. Р.). Я о внучке тоже заботилась: водила на занятия, в поликлинику, в парк „Сокольники“ кататься на коньках. Ксюша – хорошая девочка, серьезная, трудолюбивая…»

Изворотливый Абдулов, или Топор в руках ревнивца

Как мы помним, в конце семидесятых в театрально-киношной среде ходили слухи о том, что Ирину Алферову кто-то протежирует на самом «верху» – то ли киношном, то ли государственном. После ее участия в сериале «ТАСС уполномочен заявить», который снимался по прямому указанию председателя КГБ Юрия Андропова, эти слухи вновь возникли. Однако отметим, что не меньшим успехом в «верхах» пользовался и супруг Алферовой – Александр Абдулов. Например, в середине восьмидесятых его стали активно приглашать в качестве исполнителя на различные официальные мероприятия, что явно указывало на определенное отношение к нему властей предержащих (ненадежных актеров на такие действа обычно не звали). Правда, сам актер не слишком охотно шел на такие мероприятия, а иной раз и вовсе старался от них откреститься. Вот его собственные слова на этот счет:

«В мае 1985 года я должен был принимать участие в концерте, посвященном сорокалетию Победы. Мы тогда подготовили номер: я читаю стихи протеста, Лариса Долина поет песню протеста, а артисты ансамбля Игоря Моисеева пляшут танец протеста вокруг нас. Шла репетиция. Пришел министр культуры Демичев. Артисты сидят в первых рядах большого темного зала, мандражируют. Он – на самой верхотуре, молча наблюдает. Вдруг голос: „А почему нет Лещенко и Кобзона?“. Моисеев (постановщик действа) не смог ответить. Тогда было велено, чтобы они вместо нас с Долиной исполняли песню „Ядерному взрыву – нет!“. Перед нами извинились, и мы пошли к выходу. Когда проходили мимо Олега Борисова, который ждал своей очереди, он прошипел: „О, счастливцы“.

А в феврале 1986 года я отказался читать стихи В. Фирсова на концерте для делегатов XXVII съезда партии. Дело было так.

Стихи принесли в театр, директору. Они назывались „Мы державно идем в коммунизм“. Я не знал, что делать. Мы тогда репетировали „Диктатуру совести“, и в зале сидел Михаил Шатров. Он мне и насоветовал отказаться. Я позвонил в Идеологический отдел ЦК КПСС, долго извинялся, ссылался на слабоумие. А потом, черт меня дернул, спросил, читали ли они сами эти стихи. Мне вежливо сказали, что нет, не читали. Я взял и брякнул: „Почитайте. Это за гранью добра и зла“. Мне так же вежливо ответили, что обязательно последуют моему совету.

Через полчаса из кабинета выскочил перепуганный директор с криком: „Ты никогда не получишь звание заслуженного!“. Оказывается, ему позвонили и сказали: „Мы долго решали, кому поручить столь ответственное дело – Лановому или Абдулову. Предпочли Абдулова. Так вот, передайте ему, что нам тоже нравится не все, что он делает. И еще ему передайте, что стихи, одобренные Идеологическим отделом ЦК КПСС, не могут быть за гранью добра и зла“. И повесили трубку. Театр лихорадило, думали, что за этим последует приказ уволить меня и т. д. Но все обошлось…»