Ирина Мирошниченко

В один из таких совместных вечеров, когда они сидели на кухне, обсуждая очередную Иринину роль, Михаил неожиданно прервал ее:

– Ирина, я знаю, что сможет нас сблизить.

Актриса, все еще находившаяся под впечатлением от роли, недоуменно взглянула на него, потом с улыбкой спросила:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты понимаешь, о чем идет речь, я хочу ребенка.

Услышав эти слова, Ирина переменилась в лице, словно произошло нечто ужасное, наподобие смерти. Актриса молчала, опустив голову к сценарию, который читала до этого. Михаил подошел к ней сзади и обнял за плечи:

– Ну что не так? – прошептал он, склонившись к ее лицу.

– Все так, но ты же знаешь, что я не готова сейчас к таким переменам.

– Ты уже десять лет не готова, когда же придет это время? – мужчина отпрянул от Ирины и отошел к окну, чтобы не выплеснуть на нее вскипавшее в нем раздражение.

– Как ты не понимаешь? – повышая голос и постепенно переходя на крик, говорила Ирина, тоже встав из-за стола. – Для актрисы перерыв все равно, что смерть, забытые! Я этого не хочу, у меня еще столько планов.

– Видимо, дети и семья в твои планы не входят, – почти шепотом произнес Михаил, по-прежнему стоя лицом к окну. Он сказал это очень тихо, но она услышала, в какой-то момент Ирине даже стало жаль его.

– Пожалуйста, не сердись, мы успеем. Обещаю, – актриса подошла к мужу, обняла его за талию, прижалась лицом к его спине и поцеловала в плечо. Он не мог устоять, ведь эта женщина каким-то загадочным образом знала обо всех его слабостях. Они снова помирились. Михаил решил, что подождет еще, а Ирина решила, что любовь к нему в ее душе почти совсем угасла. Но она продолжала жить с этим человеком, то ли по привычке, боясь изменить декорации в своей семейной роли, то ли оттого, что была слишком занята карьерой и до решения любовных вопросов не доходили ни руки, ни сердце. Она старалась быть хорошей женой настолько, насколько может себе это позволить актриса.

Домом она практически не занималась, и муж прощал ей это, но иногда все же удавалось выкроить вечер, как сегодня. Мирошниченко вернулась домой немного раньше. Михаил вышел ее встречать, чтобы помочь с сумками, сегодня они решили устроить небольшой ужин только для двоих. Хотелось отдохнуть от шума и суеты. Пока Шатров опустошал пакеты с продуктами, Ирина, как обычно, переодевалась в другой комнате в домашнюю одежду.

– Что-то задерживается моя королева, наверно заблудилась в своих нарядах, – мужчина произнес эти слова громко, чтобы Ирина услышала, – Я иду к тебе!

Но Михаил не успел выйти из кухни – актриса уже вернулась. Лицо ее было убийственно и непроницаемо. Сначала Шатров ничего не понял, а потом увидел зажатые в руках жены тонкие жемчужные бусы, которые принадлежали его секретарше.

Ирина устроила скандал, кричала, что он бабник и обманщик. Что он может катиться к той женщине и иметь от нее столько детей, сколько ему приспичит, а она этого не потерпит. Швырнув бусы на пол, словно нечто ужасное, чего нельзя касаться, Ирина вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Шатров стоял посреди кухни, смотрел на рассыпавшиеся по полу от удара бусины и молчал. Это было его единственным оружием и защитой одновременно.

Он так и не признался Ирине в измене. Что бы он ни сказал, это было бесполезно, потому что переубедить эту женщину было нельзя. К тому же, Михаил узнал о том, что Ирина закрутила служебный роман с режиссером, у которого сейчас снималась. Прежде чем окончательно уйти от мужа, Мирошниченко призналась ему так, словно речь шла о каких-то обычных, будничных вещах: «Я люблю другого мужчину. Мы должны развестись, так будет лучше для всех». Что он мог тут возразить? Шатров не станет ее удерживать.

А Ирина в глубине души будет ждать от Михаила решительных шагов. Будет ждать, но в то же время отдаляться от него по собственной воле. Против ее воли встанет только мама. Они будут ругаться по этому поводу. Когда они будут разговаривать о чем-то обычном, Ирина выпалит:

– Я решила развестись с мужем.

Екатерина Антоновна застынет с чашкой в руке и непонимающе воззрится на дочь. Ирина выдержит взгляд этой властной, сильной женщины.

– Почему? – наконец, придя в себя, произнесет она.

– Я больше не люблю его. И, похоже, он мне изменяет.

– Не сходи с ума, у тебя прекрасный муж! – слова матери были похожи на пули, которыми она безжалостно выстреливала в дочь. Мирошниченко только стремительно вылетела из маминой квартиры, так и не допив чай и не закончив разговор. Ей не нужны чужие советы и наставления, это ее жизнь и она будет поступать так, как хочет. В конце концов, Ирина имеет право быть счастливой.