Ириска на двоих

Я растерянно побродила по супермаркету, так и не придумав, зачем я туда пришла, если Марк все уже купил, загрузила рюкзак замороженными чизкейками и наконец-то купила злополучную кипрскую симку, чтобы каждый раз не заполнять пропуск вручную, а просто отсылать смс.

Когда я вернулась, Дима с Марком уже снова нормально общались, попутно разделывая какую-то устрашающего вида рыбу. На плите были заняты все четыре конфорки, на столе разложены ингредиенты будущего обеда, на которые даже смотреть было страшно – и все у них было хорошо. У Димы с Марком, не у ингредиентов, разумеется. Тем уже было не помочь.

Мальчики даже встретили меня объятиями, не шарахаясь друг от друга.

Кажется, они что-то исправили между собой.

Но что это значило для меня?

– Что ты теперь будешь делать? – спросила я Марка.

Он пожал плечами:

– Ждать, пока небо откроют для частных джетов.

– Думаешь, это случится раньше, чем для всех остальных?

Он только насмешливо посмотрел на меня.

А, ну да. Богатые люди живут в другом мире.

Но пока – пока они вместе со всеми сидели по домам, слушая речь президента, который сравнивал эпидемию с войной и призывал диванные войска мобилизоваться и не сдать ни пяди врагу. Солдат, помни: пока ты сидишь дома – вирус не пройдет!

Но киприоты не вняли. Пару дней мы выходили к морю все вместе – парни на пробежку, я просто посмотреть, как белая пена взлетает над волноломом на фоне фантастически ярких закатов. Потом они уходили в магазин за добычей, а я – смотреть кино, болтать с друзьями и просто слушать тишину, валяясь на террасе с банкой сидра.

На третий день такой жизни пришло воскресенье и все пожилое население острова, которое люди так дружно пытались спасти от заражения, выползло на рынки – традиционно общаться. Сплетничать, обмениваться новостями, закупаться свежими фруктами – и заражать друг друга.

На президента было страшно смотреть.

Еще немного – и он бы последовал примеру своих итальянских коллег и крайне экспрессивно высказался бы про такое поведение: про то, что в гробу прическу будет некому рассматривать, например, или что хочется взять в руки огнемет.

Но он сдержался.

Почти.

Карантин был усилен: объявили комендантский час с девяти вечера и разрешили всего один выход из дома в сутки.

Марк с Димой посовещались и с грустью пришли к выводу, что выходить им придется по одиночке. Один в магазин, другой – на тренировку. На следующий день наоборот.

– А я? – пискнула робко. – Я тоже могу в магазин!

Они смерили меня совершенно одинаковыми взглядами и одновременно фыркнули.

– Ты вообще знаешь, сколько килограмм в нашей ежедневной закупке? Ты уже помрешь там по пути, деточка! – Димка похлопал меня по голове и ушел в душ.

Марк пояснил:

– Мы все-таки два взрослых мужика и едим соответственно, если ты не заметила. Хочешь – ходи за своими тортиками, но в этом тоже нет нужды. Просто гуляй.

– Я не могу гулять… В списке причин для выхода есть только аптека, банк, продукты, врач, спорт и выгул собаки. Если не в магазин, то куда? На спорт? Ха-ха…

– Ну давай мы тебя по очереди будем брать с собой на тренировки? Сегодня у меня силовые. Посидишь рядом, полюбуешься, как я пыхчу и потею?

Вечерний город заливался собачьим лаем – мне кажется, или раньше собаки так не беспокоились? Или их заглушали ночные мотоциклисты, а теперь, в карантинной тишине, можно было общаться без помех?

– Видел в новостях, что одного парня поймал патруль без пропуска. Он сказал, что домашних животных разрешено выгуливать просто так. Но собаки при нем не было, он вообще на машине ехал. Зато была… рыбка. В аквариуме. С собой, да, – поделился Марк по дороге к морю.

– И что? Прокатило? – восхитилась я.

– Нет, что ты. Без пропуска домашних животных можно выгуливать только недалеко дома. Оштрафовали за то, что он был на другом конце города.

– Прекрасно… – я тихо рассмеялась.

В закатной тишине смех прозвучал странновато. Вообще улицы без людей, оказывается, дичали быстрее, чем казалось авторам книг и фильмов про постапокалипсис.

– Вчера вечером шла мимо этого банка, – я показала на светящуюся вывеску. – Представь, темнота, пустота, и только ветер гоняет шуршащий пакетик туда-сюда… Город, короче, вымер от чумы, полное впечатление, что здесь живут одни призраки. И тут в полной тишине слышу детский смех!

– Поседела? – озабоченно хмыкнул Марк, разглядывая мою голову.

– Почти! – я нервно провела рукой по волосам. – Ну, понятно, из окна квартиры донесся, но впечатления незабываемые. Никакого хоррора не надо.

На берегу снимала на видео медленный морской закат. Солнце, не торопясь, погружалось в виду, оранжевая дорожка бежала по темно-бирюзовой воде к камням на берегу, ветер приносил запах можжевельника, и кроме нас на берегу больше никого не было. Марк отжимался, уперевшись ладонями в гладкие камни, и его серая футболка потихоньку темнела на спине от пота. Потом он велел мне сесть ему на ноги, взял камень потяжелее и качал пресс, каждый раз встречаясь со мной взглядом, когда полностью садился. Я сбилась со счета на ста пятидесяти, но он продолжал вдвое дольше, отрабатывая честно, не мухлюя до самого конца.