Ириска на счастье

Я протянула конфету мужчине, и он улыбнулся так открыто, ласково. Мне очень понравилась его улыбка. У губ образовались две симметричных ямочки, а глаза загорелись детством. Это так меня затянуло, что я просто смотрела и впитывала образ нового Тимура.

- Ты не против, если я отдам ее Артему? – продолжая улыбаться, спросил младший из близнецов.

- Нет. Почему мне быть против? – удивилась я, пожимая плечами. Его улыбка разрядила сгущающийся воздух, и дышать стало легче. – Это теперь твоя конфетка. Заодно передашь привет от меня.

Тимур спрятал ириску в карман и посмотрел на меня серьезно. Я невольно улыбнулась смене его настроения. В его компании я расслабилась, позабыв о своих проблемах и заботах. И то, что произошло в самом начале нашего чаепития, меня уже не волновало. Подумаешь, понюхал, сказал какую-то абра-кодабру. Он же не совсем человек, можно и сгладить этот инцидент.

- Он тебе нравится, - просто сказал Тимур.

- Если я хочу извиниться и передать привет Артему, почему сразу нравится? – не поняла я.

- Значит, не нравится? – испытующе посмотрел младший брат.

Он прикалывается? Для чего эти вопросы? Нравится – не нравится. Какая разница? Ну, если не задумываться над тем, какой он страшный Альфа, может быть, и нравится. Хотя… я отдернула себя от воспоминаний его точеного подбородка, янтарных глаз и этих странных взглядов. Я уж точно ему не нравлюсь.

- А при чем он? Со мной чай пьешь ты, - снова вопрос, потому что эта тема скользкая.

Тимур посмотрел на меня задумчиво, словно прощупывая на ментальном уровне. Даже показалось, что я ощутила его вопрос у себя в голове и легкое приятное тепло. У меня снова начались глюки? Тряхнула головой, на лбу пролегла морщинка, но продолжала смотреть в лицо собеседника. Легкая улыбка тронула его губы, отвлекая меня от поиска ответов на риторические вопросы.

- Мне нужно идти, - поднялся мужчина с табурета и вышел из кухни.

Простите, но я ничего не понимаю. Он пришел в гости, но ничего не рассказал ни о себе, ни о своем брате. И эти непонятные вопросы. А теперь уходит? Просто взял и пошел на выход? Я подорвалась с места. Догнала я Тимура в коридоре, он обувался. Кстати, сегодня он выглядел, словно собрался ограбить банк. Ага, почему-то только сейчас я это заметила. Волнение не иначе. Вся одежда черная, на ногах берцы, плотная и удобная форма спецподразделения. На мой немой вопрос, который я даже сформировать не успела, он ответил, приблизившись ко мне и зарываясь носом в волосы на макушке:

- Решил сменить профессию, - в голосе была нежность и улыбка.

- Будьте осторожны, - попросила я.

Он не отходит от брата, значит, они завязаны в этом вместе. И мое маленькое сердечко дрогнуло. В какую авантюру они ввязались? Для чего так вырядился Тимур? Как там Артем? Это и многое другое не давало мне покоя, пока я смотрела на Тимура, пытаясь запомнить мельчайшую деталь… Его.

Я знала, что Тим поймет, кому я это сказала. Он отстранился, заглядывая в мои глаза. Он все прекрасно понял.

- Все будет хорошо, Ная, - сказал он тихо, прижимаясь своими теплыми губами к моей щеке.

Я прикрыла глаза, задерживая дыхание. Нежно-нежно его губы погладили мою кожу. Что-то внутри перевернулось, разбилось и разлетелось на мелкие кусочки, может даже частички, которые уже не собрать воедино. Я подавила в себе желание отпрянуть от него, убежать и спрятаться. Это уже трусость, а я привыкла ее душить на корню. Я сильнее этого, тем более, Тимур не причинял мне боли. Наоборот, его ласка странно отозвалась во мне, словно я ждала этого так долго, что забыла, как это приятно чувствовать.

Порыв ветра оттолкнул меня от закрытой двери, и я вернулась в настоящее. Прихожая была пуста. Он ушел. На щеке еще теплился его невесомый поцелуй, зудя и разрывая кожу. Он так простился со мной? Навсегда? Ком подкатил к горлу. Что, вообще, это было? Не дожидаясь возвращения Дениса, я ушла в свою комнату и рухнула лицом в подушку.

Щемящее чувство появилось в груди. Оно словно когтями вцепилось в меня. Я ощущала не физическую, а какую-то непонятную боль. Я запрещала себе плакать, уговаривая себя тем, что сильные люди держат в ежовых рукавицах свои эмоции. Но это что-то, которое разлетелось на миллиарды осколков, болело так, что хотелось выть белугой. Я ощутила себя неполноценной, какой-то даже ущербной. Как собрать себя воедино? И где, спрашивается, теперь искать качественный клей, который сможет соединить эти кусочки?

Я лежала и тупо смотрела в потолок своей комнаты, размышляя о вечном. Такие понятия, как «жизнь» и «смерть», всегда меня интересовали. Вот и сейчас, я чувствовала, что умираю. Почему? Да я и сама толком не понимала, но ощущения были где-то глубоко во мне, словно что-то такое, как душа, разрывалось на части. Мне совершенно не хочется покидать этот мир. Совсем. Но если душа умрет, то умрет и тело? Не знаю, почему я так думаю, ведь мое тело умерло еще тогда под пытками Покровского, но то, что душа еще теплилась во мне, а сейчас медленно и верно умирает, отчетливо дошло до моего воспаленного мозга.