Ирландская принцесса

— Сирша, — говорит он наконец. — Я беспокоился, что ты можешь сожалеть. Мне следовало остановить тебя прошлой ночью, а не подстрекать. Я…

Ему не нужно говорить больше, мы оба знаем, что такое невысказанные слова. Как трезвый человек, он должен был прекратить это, но он слишком сильно хотел этого. Так же, как и я.

— Я уже удалил их, — говорит он мгновение спустя. — У меня было предчувствие, что ты попросишь меня об этом, и, кроме того, неразумно хранить у себя на телефоне такие фотографии, как и у тебя, независимо от того, как сильно мне хотелось бы взглянуть на них снова.

Я дышу очень тихо. Я не знаю, что на это сказать, например то, что он был достаточно джентльменом, чтобы стереть улики без моей просьбы несмотря на то, что я знаю, что он не хотел этого.

— Спасибо, — наконец шепчу я.

— Это ерунда, — говорит Найл. — Не волнуйся, сначала я сохранил их в памяти, — добавляет он со смешком. — Я никогда не забуду прошлую ночь. — Теперь его голос более серьезен. — Что бы еще ни произошло между нами, девочка, это было то, что я буду часто вспоминать.

— Найл…

Он прерывает меня.

— Есть кое-что, что ты должна знать, Сирша, — тихо говорит он, и мне интересно, собирается ли он сказать мне, что встретил кого-то другого, или что он думает, что нам вообще следует остановиться.

— Что? — Шепчу я, и на секунду воцаряется тишина.

— Коннор узнал, что Макс поженил Лиама и Ану, — медленно произносит Найл. — Лишенный сана священник, венчающий их, все еще может быть законным в глазах государства с правом рукоположения, которое, несомненно, есть у Макса, но не в глазах королей. Он сказал Виктору передать им эту информацию. То есть королям.

У меня слегка кружится голова, и я крепче сжимаю телефон.

— Что… что ты говоришь? — Он не может иметь в виду то, что я думаю.

— Он предложил вернуть тебя Лиаму, если тот признает, что брак был заключен ненадлежащим образом, откажется от Аны и выполнит свое первоначальное обещание жениться на тебе. Затем Лиам сохраняет кресло, его наследники угодны королям, а Коннор возвращается в Лондон.

Я действительно чувствую, что вот-вот упаду в обморок.

— Он не может… сделать этого. Сможет ли он? И если я вернусь к Лиаму… к тебе…

— Это было бы концом любого шанса на что-либо между тобой и мной, девочка, это правда. — В голосе Найла звучат грубые, болезненные нотки, когда он произносит это, которые больно слышать. — Я не смогу прикоснуться к тебе, если ты принадлежишь Лиаму. Но я думаю, что сейчас тебя больше всего расстраивает не это.

То, как он проникает в самую суть, независимо от того, насколько сильно эта правда должна ранить его, ощущается как удар ножом в мою грудь, потому что это правда. Дело не в том, что я упустила свой шанс насладиться удовольствием с Найлом, хотя я чувствую прилив разочарования от этой мысли, а в том, что Коннор мог так легко обменять меня обратно, как будто я ничего для него не значу. Как будто он скорее вернется в Лондон, чем женится на мне и передаст меня своему брату. Как будто идея о том, что Лиам в конце концов может претендовать на мою девственность, а не он, ничего не значит. Я вспоминаю странный тон его голоса прошлой ночью, когда я упомянула нашу первую брачную ночь, и это внезапно обретает смысл.

— Я… я не знаю, что сказать, — шепчу я. — Лиам этого не сделает.

— Нет, он этого не сделает, — соглашается Найл. — И план Коннора в любом случае ничего не значит, потому что Лиам благословил брак священником в соборе Святого Павла, пока вы с отцом были в Лондоне. Он хотел подождать, пока это сделает отец Донахью, но поскольку это казалось целесообразным, и он уже работал со священником над тем, чтобы его отец был перезахоронен на кладбище, он решил, так сказать, убить двух зайцев одним выстрелом. Итак, открытие Коннора… не самое главное в планах, как он думает.

Я снова чувствую слабость, но по другой причине: облегчение, смешанное с затяжной болью от того, что, независимо от того, сработало это или нет, Коннор все еще был готов обменять меня, как призовую телку.

— Так зачем ты мне все рассказал? — Огрызаюсь я, мой голос звучит слегка обвиняюще. — Чтобы напугать меня?

— Нет, девочка, — мягко говорит Найл. — Потому что я подумал, ты должна знать, на что был готов Коннор, чтобы вернуть свою старую жизнь. Потому что я знаю, как бы ты ни боролась с этим, и что бы ни было между нами, у тебя есть чувства к нему. Ты должна знать правду о мужчине, за которого собираешься выйти замуж, всю правду.

Я позволяю себе посидеть с этим всего мгновение.

— Ты прав, — наконец бормочу я. — Я рада, что ты мне сказал. Даже если… это знать больно.

— Надеюсь, ты не сердишься на меня, девочка.

Я качаю головой, хотя знаю, что он этого не видит.

— Нет, я не сержусь на тебя.

— Хорошо. А теперь, девочка, мне нужно поспать. Ты вымотала меня прошлой ночью. — В его голосе слышатся дразнящие нотки, он пытается поднять настроение, но я чувствую, как будто у меня на груди что-то лежит.

— Хорошо, — шепчу я. — Пока, Найл.

— Поговорим с тобой позже, девочка.