Ирландская принцесса

Он надменно смотрел на ее прекрасное лицо, изуродованное ссадинами и кровоподтеками. На миг ему даже стало жалко лишать жизни такую красоту, но уж слишком она была себе на уме, слишком привыкла полагаться только на себя, не дожидаясь его совета, не прося его о помощи — да и не нуждаясь в ней. Он развернул коня и поскакал прочь, оставив ее бездыханное тело на милость диких зверей и безжалостной стихии.

Глава 25

Гэлан выехал на вершину холма и увидел, как навстречу ему во весь опор скачет конный патруль. Чувствуя, что все внутри сжимается от тревоги, он пришпорил Серого, вихрем пронесся мимо патруля, миновал ворота и направил коня прямо в главный зал. По каменному полу зазвенели тяжелые копыта, и люди в страхе расступились, давая ему дорогу. Он соскочил с коня, и при виде скорбных заплаканных лиц сердце его пронзила острая боль. В зале не было видно ни Сиобейн, ни Коннала. Прыгая через три ступеньки, Гэлан помчался наверх, добежал до спальни и толкнул дверь.

Взгляд его метнулся к огромной кровати. Он подскочил к ней и замер. Балдахин был плотно задернут.

С трудом переводя дыхание, Гэлан несколько раз сглотнул тугой комок в горле, прежде чем решился поднять дрожащую руку и раздвинуть края занавеса.

— Матерь Божья!

Она лежала среди сгустков свернувшейся крови с развороченным до костей лицом. Огромная рана зияла на груди.

Гэлан задрожал всем своим большим, сильным телом. Он ничего не мог поделать с приступом отчаяния. Сжимая кулаки, рыцарь боролся с душевной болью. Ноги его подогнулись, в глазах вскипели слезы. Он бил и бил себя кулаками по бедрам, и жалобные рыдания рвались из его груди.

«Господи, за что?! Ты отнял ее у меня, едва я научился ее любить! За что? За что?»

Не в силах больше терпеть, он запрокинул голову, и его горестный вопль потряс древние стены замка Донегол.

Этот жуткий звук заставил часовых внять мольбам Рианнон, и они отворили двери. Рианнон кубарем скатилась по лестнице и оказалась в спальне, ошеломленно замерев возле залитой кровью кровати.

— Боже милостивый!

Зажимая рот дрожащей рукой, она отвернулась. Из глаз хлынули слезы — горькие, жгучие, полные раскаяния.

«Сиобейн, прости меня!»

Гэлан все еще стоял на коленях, запрокинув голову к потолку, и плакал навзрыд.

— Я знал, что что-то случилось, — хрипло прошептал он. — Знал! — И он снова и снова проклинал себя за то, что не послушался инстинкта и не вернулся раньше. И молил небеса избавить его от этой муки.

«Я пропал! Пропал!»

Рианнон первая обратила внимание на одежду несчастной женщины, старательно избегая смотреть на то, что осталось от ее лица.

— Это не она! — вдруг воскликнула недавняя узница и метнулась к кровати.

Гэлан встрепенулся, глаза, мокрые от слез, прищурились.

— Платье… Это не ее платье! На ней было темно-синее!

— Она вечно таскала какие-то обноски, — буркнул он, все еще не смея поверить в такую возможность.

Его сердце уже было разбито и больше не перенесет такого горя, если придется распроститься с едва обретенной надеждой.

— Нет!

— Но ее волосы…

— Я же говорю — это не она! — Рианнон боязливо протянула руку. — Я не умею допрашивать мертвых, но… — Она подцепила край рукава, приподняла холодную кисть и повернула ладонью вверх. — Это Меган! — И она показала Гэлану царапины на запястье.

Он долго смотрел на них затаив дыхание, а потом откинулся назад с такой силой, что едва не опрокинул комод. От облегчения впору было грохнуться в обморок. Не вызывало сомнений то, что истинной целью неведомого убийцы была сама Сиобейн.

— Воспользуйся своим даром, Рианнон, — велел он, хищно подобравшись всем телом. — Найди мне ее!

— Я должна прикоснуться к живому человеку! — воскликнула она, рыдая от собственного бессилия.

— Но где же тогда моя жена?

— Она была здесь, — пробормотала Рианнон, глянув на разбитое зеркало и опрокинутую свечу. — Она боролась.

— Но куда она пропала, и где черти носят Кулхэйна?!

В ответ раздалось жалобное поскуливание, и Гэлан заглянул под край тяжелой от крови простыни. Его лицо горестно скривилось. Крови было столько, что она протекла через тюфяк на пол. Он наклонился еще ниже и увидел собаку.

— Иди сюда, малыш!

Гэлан протянул руку, чтобы Кулхэйн уловил знакомый запах, и пес заскреб лапами по полу, хрипло и часто дыша. Гэлан осторожно вытащил Кулхэйна из-под кровати. Его бок был располосован страшной раной.

— Я сбегаю за травами! — подхватилась Рианнон, но на пороге спальни появился Коннал.

Рианнон едва успела задернуть края балдахина, чтобы спрятать тело Меган, а Гэлан был уже на ногах и перехватил мальчика, прежде чем тот успел увидеть, что стало с Меган и с Кулхэйном.

— Где моя мама?

— Не знаю, малыш, — выдавил из себя Гэлан. Меньше всего на свете ему хотелось открывать Конналу страшную правду.

— Но… — При виде крови на балдахине и на руках у Гэлана у мальчика задрожали губы. — Мама!

— Нет, это не она! Не она! Это ее горничная, сынок!

— Но моя мама… — Принц изо всех сил старался сохранять спокойствие. — Она принесла мне Дермотта и пожелала спокойной ночи. Она меня поцеловала на прощание!