Ирландские легенды и сказки

Недоумевающей толпе оставалось лишь удивляться и ждать, покуда слуга почтенного лорд-мэра обернется с поручением. Затем Темный Патрик предложил главному судье подойти и самолично пересчитать на глазах у всех соверены, потом опустить их обратно в мешок и вручить лорд-мэру. И в то время как все в зале суда сидели затаив дыхание и гадали, что же будет дальше, он велел лорд-мэру приблизиться к хозяину трактира и протянуть ему мешок с деньгами.

— Вы видите этот мешок? — спросил Темный Патрик у хозяина «Головы».

— Вижу, конечно, — ответил хозяин трактира.

— И вы знаете, что в нем?

— Знаю, конечно, — ответил хозяин трактира.

— Подойдите ближе, — сказал Темный Патрик почтенному лорд-мэру, — и потрясите мешок над ухом этого господина.

Лорд-мэр выполнил это.

— Что вы слышите, почтеннейший хозяин? — спросил Темный Патрик.

— Звон тысячи золотых, — отвечал хозяин трактира.

И тогда, обращаясь к суду, Темный Патрик объявил свой приговор:

— Согласно заявлению этого господина, один обед в трактире «Голова» стоит один фунт стерлингов. Следовательно, звон тысячи золотых сполна покрывает запах тысячи обедов. И будьте добры, — обратился он уж теперь к хозяину трактира, — выдать сему почтенному господину лорд-мэру расписку с печатью и подписью, что вами получено все сполна.

Как только удивленные зрители справились с чувством стыда, а затем и с приступом безудержного веселья, они подхватили бедного горца на руки и, хотя тот сопротивлялся, с триумфом пронесли его по всем улицам Дублина, а потом на коленях умоляли его остаться у них и стать самым-самым верховным судьей. Но Темный Патрик вежливо поблагодарил их и решительно отказался, сказав, что столь ответственную должность может занимать лишь ученый человек, а что ему, бедному и темному горцу, до этого далеко, еще как далеко. А главное, как сказал он, его ждет не дождется крохотное картофельное поле на склоне Карнауинских гор в Донеголе, которое надо прополоть.

И он выскользнул из толпы, которая окружила его, и пошел прямо к маленькой хижине в глухом закоулке, где и провел ночь. Заплатив шесть пенсов за постой и завтрак, он завязал свои вещички в красный платок, перекинул его на терновой палке через плечо и зашагал по. дороге на север.

В старину говорили:

Такой уж он человек, докажет, что сам папа римский — протестант.

ПИПАМ, ПАНАМ, МАРА-ФАНАМ

В глупых историях Нуала Мак Класки иногда можно отыскать здравый смысл, если покопаться в них поглубже. Но так как копаться мы не желали (мы и так докопались до большего, чем нам бы хотелось), а со здравым смыслом мы просто не знали, что делать, рассказ Нуала о Пинаме, Панаме, Мара-Фанаме и Каллиах-Аранаме для нас, безрассудных босяков, был одновременно «и наукой и развлечением», как говорит лиса, забравшись в курятник.

Пинам, Пачам, Мара-Фанам и Каллиах-Аранам владели одним пшеничным полем.

Когда пшеница поспела:

— Она моя! — сказал Пинам.

— Ан нет, моя! — сказал Панам.

— К черту вас обоих, она моя! — сказал Мара-Фанам.

— Пропади вы пропадом все трое, она моя! — сказал Каллиах-Аранам.

И они отправились решать эту тяжбу к лорду, владельцу поместья. И тот велел им разделить поле по бороздам и взять всем поровну, чтобы вышел справедливый дележ.

Они вернулись домой и сделали, как было сказано. Но вот те раз! Когда они разделили все борозды поровну, осталась одна лишняя.

— Она моя! — сказал Пинам.

— Ан нет, моя! — сказал Панам.

— К черту вас обоих, она моя! — сказал Мара-Фанам.

— Пропади вы пропадом все трое, она моя! — сказал Кал-лиах-Аранам.

И они снова отправились решать свою тяжбу к лендлорду. И тот велел им разделить борозду на копны.

Они снова вернулись домой и сделали, как было сказано. Но вот те раз! Когда они разделили все копны поровну, осталась одна лишняя.

— Она моя! — сказал Пинам.

— Ан нет, моя! — сказал Панам.

— К черту вас обоих, она моя! — сказал Мара-Фанам.

— Пропади вы пропадом все трое, она моя! — сказал Каллиах-Аранам.

И они отправились решать свою тяжбу к лендлорду. И тот велел им разделить копну на снопы.

Они вернулись домой и сделали, как было сказано. Но вот те раз! Когда они разделили все снопы поровну, остался один лишний.

— Это мой! — сказал Пинам.

— Ан нет, мой! — сказал Панам.

— К черту вас обоих, он мой! — сказал Мара-Фанам.

— Пропади вы пропадом все трое, он мой! — сказал Каллиах-Аранам.

И они отправились решать свою тяжбу к лендлорду. И тот велел им разделить сноп по колоскам.

Они вернулись домой и сделали, как было сказано. Но вот те раз! Когда они разделили все колоски поровну, остался один лишний.

— Это мой! — сказал Пинам.

— Ан нет, это мой! — сказал Панам.

— К черту вас обоих, он мой! — сказал Мара-Фанам.

— Пропади вы пропадом все трое, он мой! — сказал Каллиах-Аранам.

И они отправились решать свою тяжбу к лендлорду. И тот велел им разделить колосок по зернышкам.

Они вернулись домой и сделали, как было сказано. Но вот те раз! Когда они разделили все зернышки поровну, осталось одно лишнее.

— Это мое! — сказал Пинам.

— Ан нет, мое! — сказал Панам.

— К черту вас обоих, оно мое! — сказал Мара-Фанам.