Ирландские саги

О, Конхобар, чего ты хочешь?
Ты уготовил мне тоску и стоны.
Пока жива я на этом свете,
Не будет великой моя любовь к тебе.

То, что под небом самым милым мне было,

Что я всего больше любила в мире,
Ты у меня отнял  —  жестокое дело!
Больше не увижу его на свете.

О горе мне, горе! Краса погибла,

Что являл мне лик сына Уснеха!
Черный камень лежит над белым телом,
Которого никто одолеть не мог!

Красны были губы, пурпурны щеки,

Черны его брови цвета жучка,
Были зубы его  —  как жемчужины,
Цветом подобные снегу белому.

Памятен мне дивный наряд его,

Выделявший его средь бойцов шотландских!
Прекрасный кафтан, окрашенный в пурпур,
Кайма на нем  —  красного золота.

Рубашка на нем  —  дорогого шелка,

В ней было вшито сто ценных камней.
Пятьдесят унций самой светлой бронзы,
Блестящей, пошло на ее украшенье.

Меч в руке его  —  с золотой рукояткой,

Два копья у него острых и грозных,
Борты щита  —  из желтого золота.
Шишка на нем — серебряная.

На гибель обрек нас Фергус прекрасный,

Убедив вернуться в родную землю.
Свою честь он продал за кружку пива^{19},Потускнела слава былых дел его.

Если б вместе собрать в открытом поле

Всех бойцов Конхобара, воинов Улада, —
Я бы всех отдала их, без изъятья,
За лицо Найси, сына Уснеха.

Не разрывай же вновь мне сердце,

Уже близка к могиле я.
Тоска сильней, чем волны моря,
Знай это, о Конхобар!

— Кто всех ненавистней тебе из тех, кого ты видишь? — спросил ее Конхобар.

— Поистине, ты сам, и еще Эоган, сын Дуртахта.

— В таком случае, ты проживешь год в доме Эогана, — сказал Конхобар.

И он отдал ее во власть Эогана.

На другой день Эоган выехал с нею на празднество в Эмайн-Махе. Она сидела на колеснице позади него. Но она дала клятву, что у нее не будет на земле двух мужей одновременно.

— Добро тебе, Дейрдре! — крикнул Конхобар, увидев ее. — Ты поводишь глазами меж нами двумя, мной и Эоганом, как овечка меж двух баранов!

В это время колесница проезжала как раз мимо большой скалы. Дейрдре бросилась на нее головой вперед. Разбилась голова ее, и она на месте умерла.

НЕДУГ УЛАДОВ

По своему характеру сага эта, лишенная собственно героического элемента, могла бы быть отнесена в отдел саг «фантастических». Однако мы решили держаться ирландской традиции, включающей ее в уладский цикл, по месту ее действия и по связи ее со сказаниями о Кухулине.

Тема ее — любовь неземной женщины к смертному, которая может длиться лишь до тех пор, пока он хранит тайну этой любви. Возможно, что именно от кельтов эта сказочная тема перешла к другим народам Европы, став весьма популярной в средневековой поэзии.

Один из вариантов ее — англо-нормандская поэма Марии Французской (около 1165 г.) о Ланвале, чрез посредство английской переделки ее «Sir Launfal» (середины XIV века), послужившая источником для драмы Э. Стуккена «Рыцарь Ланваль» (была поставлена в 1923 г., в переводе Ф. Сологуба, в б. Михайловском театре). Ту же тему можно обнаружить, в сильно измененном виде и с обменом ролей между героем и героиней, в сказании о Лоэнгрине.

Данная сага, в соответствии с обычным приемом ирландских сказаний (см. вступит. статью, стр. 43), имеет своей задачей объяснить происхождение имени Эмайн-Махи, столицы уладов. О глубокой древности ее свидетельствует еще в большей мере, чем отсутствие в ней Кухулина, второй мотив ее — постигающий уладов странный недуг, который несомненно является отражением какого-то древнего магического обряда (см. прим. 6 к тексту).