Ирландский трон (ЛП)

Я хочу дотянуться до нее. Я хочу сказать ей, что, возможно, я совершил ошибку, что, возможно, я не доверял ей, когда должен был, что, возможно, она то, что мне нужно. Что, несмотря на то, как сильно я боролся с этим, она абсолютно такая, какая есть. Что я чувствую, что, если она уйдет к другому мужчине, это что-то сломает во мне. Я хочу сказать ей, что не могу ничего из этого сказать, потому что цепляюсь за свою самооценку, за свои знания о том, кто я есть, за волосок, и я боюсь показаться слабым. Я боюсь потерять себя из-за нее, забыть, кто я такой и почему вообще ушел. Но прежде, чем я успеваю что-либо сказать, она поворачивается на каблуках и крадется в спальню, сердитая и молчаливая. И даже я могу признать, что причина, по которой я не иду за ней, заключается в том, что я слишком чертовски горд. Потому что я никогда не умолял женщину простить меня. Я никогда не просил женщину любить меня. Я трахал их и бросал всю свою жизнь, и я никогда не планировал ничего другого. Прежде всего, Сирша Макгрегор, последняя женщина в мире, которую я когда-либо представлял умоляющей или просящей о чем-либо. Не сейчас и никогда. Поэтому я ее отпустил.

И я ненавижу себя за это.

***

Я чувствую себя взвинченным, разочарованным и злым на себя, Сиршу и всю эту чертову ситуацию. Есть только один известный мне способ снять часть этого напряжения, кроме секса, который на данный момент явно не обсуждается. Мне удавалось трахать Сиршу в самых разных ситуациях, но я думаю, что, если бы я набросился на нее прямо сейчас, она, вероятно, откусила бы мне член. Хуже всего то, что я могу до некоторой степени понять ее гнев. С нами все было неясно. Я настаивал на одном, а вел себя совершенно по-другому, потому что, похоже, не могу контролировать свое желание рядом с ней.

Что ж, на этот раз я могу это контролировать. Я хочу пойти за ней, повалить на кровать и с яростью выбить напряжение из нас обоих. Вместо этого я беру свою спортивную сумку из гостиной и отправляю сообщение Джейкобу, направляясь к двери, с просьбой встретиться со мной в спортзале через пятнадцать минут. Я намереваюсь ненадолго выбросить Сиршу из головы, но, спускаясь к машине, все, что я слышу, это ее милый, дразнящий голос, когда мы сидели онсэна, рассказывающий мне, что она никогда бы не заметила, что в последнее время я был слишком занят, чтобы ходить в спортзал.

Это и есть то, что означает быть женатым? Такое чувство, что она настолько прочно вошла в мою жизнь, в мою голову, под мою кожу, что все заставляет меня думать о ней. Такое чувство, что я не могу убежать от нее, что бы я ни делал.

Джейкоб ждет меня, когда я прихожу в спортзал, и я переодеваюсь в шорты и простую свободную футболку, оборачивая руки бинтами. Он уже на ринге, отрабатывает несколько приемов теневого бокса, и он улыбается, когда видит, что я иду к нему.

— Поехали, блядь! — нетерпеливо кричит он, и даже в моем нынешнем настроении мне удается выдавить улыбку, когда я ныряю под край ринга и присоединяюсь к нему.

Джейкоб уже много лет является моим спарринг-партнером, равным мне по силе и мастерству на боксерском ринге, и я всегда получаю отличную тренировку, когда бы мы ни дрались. Ринг всегда был для меня успокаивающим пространством, местом для отработки агрессии и напряжения, которым больше некуда идти, но я не был там с тех пор, как вернулся в Бостон. Как только я выхожу на ринг, достаточно легко вспомнить, почему.

Все, что это делает, это навевает воспоминания о спарринге здесь с Лиамом, о том, как я учил его боксировать, делать финты, наносить хук справа. Воспоминания о моем брате-подростке, который равнялся на меня, обожал меня, отчаянно нуждался в привязанности и руководстве, которые наш отец не хотел или не мог ему дать. Я приходил сюда, чтобы подумать о вещах, которые давили на меня. Тем не менее, старая знакомая атмосфера этого места мгновенно возвращает их обратно, и теперь я думаю не о Сирше, а о Лиаме.

Что меняется в ту секунду, когда открывается дверь, и я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть входящего Найла.

— Блядь. — Я чертыхаюсь себе под нос, и Джейкоб тоже оборачивается, чтобы увидеть его.

— Черт возьми, — вторит он, и я стискиваю зубы.

— Может быть, у него хватит здравого смысла держаться подальше, — бормочу я, снова обходя Джейкоба, пока мы готовимся к следующему раунду, но мне не так повезло.

Найл подходит к краю ринга, наблюдая, как мы с Джейкобом проходим еще один круг, а затем расходимся. Я резко поворачиваюсь к нему лицом, на моем лице явно написано раздражение.

— Я могу тебе чем-то помочь? Или ты просто стал занозой в моей заднице?

Найл пожимает плечами, пристально глядя на меня. 

— Я пришел воспользоваться кольцом, как всегда. Не знал, что ты будешь здесь.

— Ну сейчас, мы им пользуемся.

— Я подожду.

Мы вдвоем стоим там, пристально глядя друг на друга, пока Найл наконец не выдыхает.

— Ты так похож на своего брата, — тихо говорит он. — Упрямый до безобразия, всегда уверенный, что твой путь правильный. За исключением того, что ты, к несчастью, добавляешь к этому еще и адское высокомерие.