Ирландский трон

— Оно наше по праву, — говорит он, прерывая меня. — Мы должны жить там, создать там нашу семью. Там у нас могут быть отдельные спальни, — добавляет он. — Это должно тебя порадовать. Конечно, мы по-прежнему будем регулярно трахаться, пока ты не забеременеешь. Но пространство будет полезно для нас обоих.

— И что? Ты просто собираешься их вышвырнуть?

— Они сами не уйдут, — хладнокровно говорит Коннор. — По сути, да. Им будет предложено уйти или их вышвырнут.

Я долго смотрю на него, потрясенная резким переходом к полной бессердечности.

— Анастасия беременна, — говорю я наконец. — Позволь мне, по крайней мере, попытаться поговорить с ней еще раз, прежде чем ты их выгонишь. Посмотрим, смогу ли я убедить ее заставить Лиама уйти.

Коннор пожимает плечами.

— Отлично. Конечный результат в любом случае будет тот же.

Я жду мгновение, мое сердце колотится в груди.

— О чем ты говорил с Кайто Накамурой? — Выпаливаю я, и Коннор поднимает взгляд, его глаза сужаются.

— Я говорил тебе, что это не твоя забота, Сирша, — натянуто говорит он. — Оставь это. Это твое последнее предупреждение.

Его голос такой холодный, что у меня по спине пробегают мурашки. Я смотрю, как он возвращается к своему телефону, отстраняясь от меня и надевая наушники обратно, и мой желудок сжимается, когда я снова борюсь со слезами.

Медовый месяц действительно закончился.

10

СИРША

На самом деле я не думаю, что мой разговор с Анной принесет много пользы. Но я чувствую, что должна попытаться. Я понимаю, что Коннор чувствует, что ему нужно, чтобы мы взяли под свой контроль поместье, чтобы еще больше узаконить его притязания, но я также думаю, что в этом есть доля жестокости. Я думаю, в глубине души он чувствует, что теряет контроль над ситуацией, как с Лиамом, так и со мной, и что он хватается за все, чтобы вернуть этот контроль.

Лиам и Ана не то, чтобы окажутся на улице, они так же богаты, как и любой из нас, и у Лиама все еще есть его пентхаус, насколько я знаю. Но факт остается фактом: беременность Аны, это потрясение, и я знаю, насколько она хрупка. Я не испытываю никакой любви к этой женщине после той боли и трудностей, которые она причинила мне, Лиаму и нашим семьям. Тем не менее, я не хочу, чтобы Коннор или я были причиной того, что с ней что-то случится.

Я сажусь в машину на следующее утро после возвращения из Японии, чувствуя напряжение, пронизывающее каждый дюйм моего тела. Как будто все приятное расслабление от поездки полностью рассеялось, сменившись стрессом из-за того, что мы с Коннором снова поссорились. Он почти не прикасался ко мне и не разговаривал с тех пор, как мы вернулись, за исключением того, что грубо трахнул меня сегодня утром в тишине, прежде чем вызвать такси на склад, сказав, что оставит водителя для моей поездки в поместье.

Это была фантазия, говорю я себе, пока еду в полутемной тишине на заднем сиденье автомобиля. Это было красиво, счастливо и изысканно, но все кончено. Именно так, как я и предполагала.

Я сорвала жемчужный браслет со своего запястья в ту ночь, когда мы с Коннором поссорились из-за текстовых сообщений, которые я видела. С тех пор он остался на дне моей шкатулки с драгоценностями. Я не могу на него смотреть. Это олицетворяет то, что я считала идеальным днем, настоящее проявление привязанности с его стороны, а после взрыва прошлой ночью все это кажется ничем иным, как ложью. Как будто он покровительствовал мне все выходные. Единственное, что заставляет меня чувствовать себя хоть немного по-другому, это то, что я знаю, что он не смог бы подделать свое желание ко мне. Он хотел Меня, и это было очевидно. Он поддался своему желанию, но я знаю не хуже любого другого, что похоть, это не то же самое, что любовь. Коннор с самого начала сказал мне, что не полюбит меня. Это только моя вина, если я не обратила на это внимания.

Машина останавливается у ворот, и я опускаю окно, высовываясь, чтобы нажать кнопку домофона.

— Это Сирша, — отчетливо произношу я. — Я здесь, чтобы поговорить с Анастасией.

Наступает пауза, а затем из динамика доносится грубый мужской голос, вероятно, одного из их охранников.

— Вам и вашему мужу здесь не рады, мэм. Проезжайте вперед и развернитесь

— Мне нужно поговорить с Анастасией, — настаиваю я. — Это очень важно.

— У меня указания, что никому из вас не разрешается находиться на территории поместья.

— Ты можешь просто пойти и сказать ей, что я здесь? — Раздраженно спрашиваю я. — Скажи ей, что у меня есть информация, которую ей действительно нужно знать. Она может принять решение сама.

Возникает секундное колебание, и сначала я думаю, что он собирается снова сказать мне, чтобы я уходила. Я не уверена, что сказать, если он это сделает. Но тут щелкает интерком.

— Подождите здесь, — хрипло говорит он, и программа отключается.

Я сижу, как мне кажется, слишком долго, постукивая ногтями по обнаженной коже колена под подолом платья. Я понятия не имею, что он собирается сказать, когда вернется, но в конце концов грубый голос возвращается.

— Она сказала, что примет вас. Заезжайте.