Ирландский воин

Сенна поморщилась и пробурчала:

— Хочешь сказать, что ты хороший рассказчик?

И тут он наконец-то рассмеялся. Рассмеялся весело и беззаботно, и смех его походил на раскаты грома во время июльской грозы. А потом он шагнул к ней и, взяв ее лицо в ладони, внимательно посмотрел ей в глаза — посмотрел так, словно увидел что-то новое. После чего, не говоря ни слова, уткнулся лицом в ее шею, как будто вбирая в себя ее запах.

«Случилось что-то плохое», — промелькнуло у Сенны.

— Финниан…

Он чуть отстранился.

— Твое заседание было беспокойным?

— Сейчас просто время беспокойное… — Он отступил обратно к скамье и, снова усевшись, принялся натягивать чистые сапоги.

— Это как-то связано с Рэрдовом? — допытывалась Сенна. Он не ответил, и она со вздохом пробормотала: — Значит, да. В таком случае это связано со мной.

Тут Финниан поднял голову, но его глаза были непроницаемыми, в них ничего нельзя было прочитать — с таким же успехом он мог бы просто выйти из комнаты.

— К тебе это не имеет никакого отношения, — сказал он очень тихо.

— Финниан, я могу помочь. Я тоже могу что-то сделать. Что происходит? Расскажи мне.

— Я пришел сюда только для того, чтобы убедиться, что тебя хорошо устроили, — проворчал он в ответ. — Оставайся здесь, в этой комнате. Сегодня ночью в зале будет праздник, и ты услышишь, как люди идут туда. Но я хотел бы, чтобы ты оставалась здесь.

— Праздник?..

— Лаззар позаботится, чтобы у тебя были красивые наряды и чистое белье. И она будет присматривать за тобой. А мы уходим утром.

— Куда же мы направляемся?

— Не ты. — Надев второй сапог, он встал, надел темно-красную рубашку и перетянул ее ремнем.

— Финниан, но что же…

— Мы отправляемся на войну. — Он понимал, что говорит резко и грубо, но только так сейчас и можно было говорить.

— Финниан, нет, — прошептала Сенна.

— Я отбываю рано утром. — Он повернулся к двери. — И мы уже не увидимся.

— О-о!..

В этом возгласе было столько ярости и страсти, что Финниан не мог не обернуться. Тяжко вздохнув, он проговорил:

— Сенна, я выполняю свой долг. Свой долг, не более того. Неужели ты не понимаешь? Разве я не ясно дал понять это?

— Да, конечно! — Она вскинула подбородок. — Кое-что ты дал понять очень даже ясно. Во-первых, что ты способен на большую глупость. Во-вторых… — Он от изумления разинул рот. — Во-вторых, ты, очевидно, ужасно избалован, если надеваешь чистое белье на такое грязное тело. В-третьих, ты демонстрируешь упрямство, которого я не…

— Оставайся здесь, — приказал он, шагнув к двери.

Финниан уже был на пороге, когда почувствовал легкое прикосновение к локтю.

— Не уходи от меня так, — сказала Сенна.

И эти ее слова отнюдь не звучали как мольба, — напротив, они прозвучали как требование. Но именно такие слова он и хотел услышать, поэтому тотчас обернулся, хотя должен был переступить через порог и идти не останавливаясь.

Да, ему пришлось задержаться, так как у него просто не было выбора. Ведь ясно же: такая требовательность погубит Сенну, ибо привлечет к ней внимание. Уже и так ходили слухи, что, мол, война началась только из-за нее. Все могло кончиться плохо — и очень скоро.

Поэтому Финниан, стараясь не отдаться ее женской власти, холодно проговорил:

— Послушайся меня, Сенна, оставайся в комнате. А если тебе очень захочется, то я постараюсь увидеться с тобой до отбытия.

Он открыл дверь, но Сенна тут же стала перед ним, преградив ему путь. Конечно, он мог бы отодвинуть ее в сторону, но она была такой маленькой и… Господи, помилуй! Неужели у нее в руке кинжал?!

— О Боже! — прорычал Финниан, но тотчас замер, почувствовав, как кончик клинка подрагивает у его подбородка.

— Значит, постараешься увидеться со мной? — переспросила Сенна. — Именно так — постараешься?

К счастью, она умела лишь искусно метать кинжал, но была совершенно неопытной в ближнем бою. Поэтому Финниан, резко выбросив руку, мгновенно сомкнул пальцы вокруг запястья Сенны, а потом дернул руку вниз, сильно встряхнув ее, — и кинжал, выпав из руки, со звоном ударился о пол.

Все еще держа Сенну за руку, он развернул ее, прижал спиной к стене и, наклонившись к ней, тихо сказал:

— Никогда не смей поднимать на меня оружие.

— А ты никогда не бросай меня, — произнесла она медленно и отчетливо; при этом лицо ее пылало, и она смотрела на него с яростью, отчего казалась еще более прекрасной.

С тихим проклятием Финниан выпустил ее запястье и провел ладонью по ее длинным локонам, еще влажным после ванны. Он не хотел сейчас ни разговаривать с ней, ни отвечать на ее вопросы — вообще ничего не хотел, так как должен был отправляться рано утром на войну. Однако же…

Внезапно он почувствовал, что его безумно влечет к Сенне — такого влечения к ней Финниан еще никогда не испытывал.

В следующее мгновение Финниан впился поцелуем в ее губы и, обнимая, оттеснил к низкой кровати. Сенна тотчас же села на матрац, а он, став перед ней, сорвал с нее накидку, прикрывавшую влажное после ванны тело. Раздвинув коленом ее ноги, он расположился между ними, но Сенна обхватила руками его шею и привлекла к себе.