Ирландское сердце

Я сделала глоток из своего стакана.

– Моя мать, Лиззи Бурк, была на двадцать лет младше моего отца.

– Бурк? – переспросила я. – Выходит, вы ирландка?

– Да.

– И католичка?

– Да.

– Тогда почему же вы…

Я остановилась. Никогда не видела Маргарет на причастии у отца Кевина.

– Продолжайте, Маргарет, – попросила ее Мод.

– Мой отец прожил достаточно долго, чтобы у них родилось трое детей. Умер он в сорок. Мы жили в Сент-Джо, штат Миссури, примерно в пятидесяти милях от Канзас-Сити. Мать утроилась прачкой в «Уорлд Отеле». По тем временам это была отличная работа. Потом мы переехали в Канзас-Сити. Моя мама была хорошей портнихой и думала, что сможет найти себе работу в Большом доме. Но там было множество ирландских женщин с подобными уменьями. Поэтому она перебивалась сдельной работой, шила платья для соседки, Нелли Доннели, которая жила неподалеку. Денег ей платили мало, хотя сейчас дела у Нелли идут очень хорошо. Я рвалась помогать маме, но она хотела, чтобы я продолжала учебу в школе. Мы были знакомы с одной семьей из Сент-Джо, они потом стали большими шишками в политике в Канзас-Сити. Так вот, они помогали людям. Без их помощи мы бы просто не выжили. И это при том, что в нашем доме на голоса избирателей рассчитывать не приходилось – одинокая вдова с детьми. Моя мама говорила, что стала бы дважды суфражисткой только ради того, чтобы иметь возможность проголосовать за Джима Пендергаста.

Я согласно кивнула:

– В Чикаго та же история. Руководитель избирательной кампании в округе знает, если какая-то из семей нуждается в пропитании или работе или если чей-то сын попал в беду. Мой брат и кузен – часть этой системы. И у нас всегда была возможность решить проблемы по блату.

– Повезло вам, – заметила Маргарет. – Но даже с посторонней помощью мы скатывались все дальше вниз, живя в одной комнатке в пансионе и месяцами не имея возможности заплатить за жилье. Моя мама в конце концов разрешила мне устроиться на работу. Я нашла место на складе в магазине мануфактуры Шихана. Мне тогда было всего шестнадцать. И в один прекрасный день там появился он – Ральф Данненберг собственной персоной. Ему было двадцать пять, но мне он казался уже зрелым мужчиной. Выглядел он грубовато, работал на скотном дворе, и деньги у него водились. Одинокий парень из Айовы или откуда-то еще, он поднакопил сбережений и купил себе крошечный домик в районе Саммит[160] – Саммит, 1616. Я запомнила этот адрес. Место это еще называлось Ирландским Холмом. И это в прямом смысле был большой шаг наверх по сравнению с «низами», где жили мы. В других домах на окнах там были ажурные занавески. Во многих гостиных стояло даже пианино. Предложение мне он сделал своеобразно – пригласил нас с мамой посмотреть его дом. Сказал, что там будет комната и для моих брата с сестрой, в общем, для всего нашего семейства.

Маргарет отхлебнула немного шерри. Слова лились из нее рекой, и это было очень непохоже на ее обычно такую сдержанную речь. Внутри женщины, которую, казалось, я знала, вдруг проснулась молодая ирландская девушка.

– Поэтому мы отправились в собор и поговорили там с отцом Россом. Нужно не забывать, что мне было всего шестнадцать, но, с другой стороны, мама моя тоже выходила замуж в шестнадцать, – продолжила она.

– Как и моя, – вставила я.

– И моя тоже, – шепнула Мод.

– Но я… Помню, смотрела я на того парня, с которым и парой слов не перекинулась до этого, и думала: о чем мы с ним будем говорить? Однако отца Росса волновало вовсе не это. Он все спрашивал меня, готова ли я стать матерью. Нужно сказать, что я ухаживала за своими братом и сестрой с четырех лет и была уверена, что с младенцем легко справлюсь, хотя и понятия не имела, откуда этот самый младенец у меня может появиться. Подозревала, что этот как-то связано с поцелуями.

Мод вновь наполнила свой стакан.

– Ну да – как-то связано, – сказала я. – Маленькой я думала, что с небес проливается на землю золотой столб света и превращается в ребеночка – как на картинках про Младенца Иисуса в яслях для скота.

Маргарет улыбнулась.

– Могу вам точно сказать, что у моего Ральфа никакого золотого столба не было. Я пыталась, я правда старалась, но не смогла. Просто не смогла.

Мод закивала.

– Мне тоже никогда особо не нравился физический аспект любви, – заметила она.

Маргарет глубоко погрузилась в воспоминания.

– Вначале он был терпелив, но потом… В общем, однажды он заставил меня силой.

– Он изнасиловал вас? – спросила я.