Ирландское сердце

«Наша единственная надежда – Америка, – писала она мне. – Джон Куинн сейчас стал членом новой организации, американского Комитета за помощь Ирландии. В нее уже вступили тысячи и тысячи самых передовых американцев, причем не только ирландского происхождения. Эти усилия поддержал уже и ваш президент Гардинг, и вице-президент Кулидж. Сюда направлена делегация, которая должна оценить наше “бедственное положение“. Хотя это слишком мягкие слова, чтобы описать происходящее здесь. В этой группе только квакеры и нет ни одного американского ирландца. Джон сказал, очень важно не дать британцам повода заявить, что доклад их комитета был предвзятым, так что мятежников среди них нет. Однако он согласился, что им там нужен фотограф. Я предложила вашу кандидатуру. Британцы не могут не пустить вас, если вы являетесь членом официальной делегации. Пожалуйста, Нора, приезжайте. Вы нужны нам тут».

Я им нужна?

Отец Кевин не хотел, чтобы я ехала.

– Ради бога, Нора. Это такой народ… Сначала выстрелят в человека, а потом будут извиняться.

– Но Питер… – начала я, однако он замотал головой.

– Прошло семь лет, а от него ни слова. За это время он мог бы как-то передать мне послание. Боюсь, Нора, что его уже нет в живых.

– Но что, если он все-таки жив? Я должна хотя бы попробовать отыскать его.

Я телеграфировала Мод, что приеду.

На следующий день отец Кевин умер. Тихо и спокойно. Просто заснул в своем кресле в библиотеке, опустив голову на страницы своей рукописи.

– Мы как-то издадим это, – сказал мне ректор, но я сомневалась.

Тело отца Кевина отправят в Ирландию, а я буду сопровождать его.

Пришло письмо с разрешением для меня. В нем было указано, что я могу находиться там две недели, не более.

На рассвете я стояла на палубе, положив руку на гроб отца Кевина, и впервые смотрела с корабля на ирландский берег, изрезанный бухтами и выступающими скалами. Но когда мы подошли ближе, передо мной распахнула свои объятья большая гавань. Ирландия. Моя родина.

Корабль встречали два молчаливых священника. Я начала объяснять им, что я – друг отца Кевина и хотела бы побывать на его похоронах, но тот, что повыше, покачал головой.

– Он отправится в Донегол, где будет похоронен в его родном церковном приходе среди родственников. Из близких у него осталась только старая тетка, а она не обрадуется необходимости развлекать американскую гостью.

Он ушел, словно унося отца Кевина назад, от его жизни в Париже. Под присмотром. «Вы так и не сломили его дух», – захотелось крикнуть мне в эту уходящую спину в черной сутане. Но тут ко мне вприпрыжку подошел Сирил. Если человек и может быть похож на птичку, то это был как раз тот самый случай. Я бы сказала, что он напоминал мне малиновку: маленькое личико с пятном рыжей бороды внизу.

– Нора Келли? – спросил он. – Вы, должно быть, американка. Следуйте за мной.

При этом он даже не смотрел в сторону двух британских солдат, которые следили за выгрузкой пассажиров, лениво прислонившись спиной к стенке сарая на пирсе.

– Остальные уже ждут в гостинице. А где ваше оборудование? Надеюсь, оно не слишком тяжелое? У меня проблемы со спиной.

Я показала ему небольшой чемоданчик. Спасибо тебе, Эдди Штайхен, за твою «Сенеку».

– И это все? – удивился он. – Спасибо Тебе, Господи, за американскую изобретательность.

Подозреваю, что Дублин просто не мог не встретить меня дождем. Сирил усадил меня в такси.

– Вот и она, – сказал он шоферу, а затем обернулся ко мне: – Он один из наших. Мы можем говорить свободно.

И тут же он сам начал пользоваться этой возможностью – говорить.

Он сообщил, что везет меня в «Грешем Хотел», который каким-то образом все еще оставался цел.

– Это улица О’Коннелла, по-прежнему в развалинах.

Горы серых камней и холмы из битого кирпича были пропитаны дождем. В рядах домов зияли большие прорехи.

– Морская артиллерия, – пояснил Сирил. – Они завели свои корабли прямо в устье реки Лиффи. И стреляли в нас. В гражданских. В женщин и детей. И это те самые парни, которые так безбожно мазали по немцам в Ютландии. Тут они все-таки умудрились попасть в неподвижно стоящие здания и разрушить их. Сволочи. Поверить не могу, что эта так называемая цивилизованная страна могла сотворить такое – разнести весь город, когда восстание уже закончилось и ничто им не угрожает. Разнести Дублин, который они всегда называли вторым городом в империи. Полюбуйтесь на него сейчас. Им плевать на ни в чем не повинных людей. Господи, прежде британцы удовлетворялись тем, что убивали нас медленно и постепенно, отбирая землю, взвинчивая ренту, заставляя голодать после гибели урожая картошки. Но такое?! Господи Иисусе, Дева Мария и святой Иосиф! Даже от них я такого все-таки не ожидал.

Сирил рассказал мне, что входил в Гражданскую армию Джеймса Коннолли, но во время восстания ему не дали поучаствовать в бою за взятие почтамта. Он остановил наше такси перед большим зданием с колоннами.