Ироническая проза ч.1

 ...Бей, барабан!
 Трубите сбор, горнисты!
 И пучсть знамёна алые
 Над залом расцветут!
 Любимой нашей партии,
 Районной конференции коммунистов -
 Наш пионерский
 Пламенный
 Салют!!!

 - и прочую подобную фигню, которую мы заучивали наизусть. Перед этими выступлениями нас регулярно собирали на репетиции, и мы прогоняли этот стихотворный монтаж раз по двадцать - а так как с Алёшкой мы учились в одной школе, на него, как на старшего, была ещё возложена обязанность снимать меня с уроков и водить на эти репетиции. Поэтому, в школе все уже давно привыкли к тому, что посреди урока дверь класса открывалась, и вежливый Теряхин забирал меня с уроков. Ага, это называлось: "на выход, с вещами!"

 Вот и в тот день, 11 ноября 1982 года Лёшкина плотная фигура возникла на пороге кабинета - и нашей математичке ничего не оставалось, как отпустить меня с урока на очередную "репетицию".

 Едва я оказался в коридоре, Теряхин заговорщицким шёпотом спросил меня:

 - Деньги у тебя с собой есть?

 - Есть, - говорю, - рубля три с мелочью. А что?

 - Отлично! - говорит Лёшка, - у меня ещё полтора рубля, и сейчас ещё у старшего брата возьму! И - скорее в "Родник"!

 "Родник" - это название одного из центральных иркутских книжных магазинов. Культовое, можно сказать, место - здесь, возле входа в магазин, многие годы собирались "фарисеи и книжники" - иркутские букинисты, у которых за хорошие деньги можно было разжиться практически любой литературой - от Камасутры до "Книги Борьбы" старика Алоизыча, включительно...

 - Ты, - говорю я Лёшке, - объясни толком, что за спешка? Что ты там, в "Роднике", брать собираешься?

 - Портреты Брежнева, конечно! - объясняет мне, непонятливому, Теряхин, - ты разве не понимаешь, что уже через два-три дня их из продажи изымут, и больше их будет нигде не достать?! Успевать надо!... - и мы на всех парусах стартуем в "Родник".

 Портреты Ильича и прочих "вождей" племени красножопых - pardon, компартии - на прилавках "Родника" лежали годами, и годами же их никто не брал. Но когда мы зашли в магазин, то сразу же упёрлись в хвост длинной очереди, которая стояла к тому самому прилавку с портретами - видимо, ни один Теряхин был таким умным и ушлым... Мужественно отстояв очередь - а мы ещё, помню, тихонечко переговаривались на тему "дорогого покойника" - Лёшка начал скупать всё подряд: портреты Ильича побольше и поменьше, цветные и чёрно-белые, в штатском и в маршальском мундире, и репродукции с глазуновского портрета, и коллективные портреты  членов  Политбюро с Ильичом во главе - да не по одному, а по несколько экземпляров каждой разновидности. Набрав огромный тубус всевозможных брежневских портретов, мы двинулись, было, к выходу - и здесь-то к нам и подошёл архангел:

 - Управление КГБ СССР по Иркутской области, - хмурый дядька демонстрировал Лёшке свою ксиву, - пройдёмте-ка, ребята, со мной...

 Когда я рассказывал эту историю позже, спустя годы, все в один голос твердили мне, что надо было, мол, послать этого чекиста по всем известному адресу - да и дело с концом! Ну что ж, может, и надо было... По крайней мере, я всегда отвечал и отвечаю таким советчикам, чтобы они сами, как-нибудь при случае, совершили такой "подвиг Гастелло" - послали находящегося "при исполнении" фэйса по матери - а потом поделились впечатлениями. Ну, а я - не хочу...

 Чекист вывел нас на улицу, где его уже поджидал коллега. Нам велели грузиться в чёрную "Волгу"...

 Здесь нужно сделать небольшое топографическое пояснение - специально для тех, кто никогда не бывал в моём родном городе: книжный магазин "Родник" находится на углу улиц имени Карлы Марлы и Литвинова, а Контора Гнусного Беспредела расположена на той же улице Литвинова, и до неё от крыльца магазина - метров триста, если не меньше. Но так, как движение по улице Литвинова - одностороннее, то чекистская "Волга" повезла нас по улице имени Карлы-Ммарлы, потом свернула на улицу имени Сифи-ленина, затем - на бывшую Арсенальную, до сих пор носящую имя чекистского пахана Дзерджинского - и наконец, свернула на ту же Литвинова, аккуратно подкатила к комитетскому подъезду, и наши архангелы повели нас вовнутрь.

 Что это за Контора такая, в свои десять лет я уже имел представление - но никак не думал, что попаду в её железные объятия в столь нежном возрасте. Ан, нет - попал!... Допрыгался. Говорила мне моя мама, что Лёшка Теряхин, рано или поздно, доумничается - и я вместе с ним, за компанию. Эх, права была мама...

 А нас, тем временем, провели в приёмную - в большой и светлый кабинет, находящийся рядом с комитетской вахтой - велели положить на стол наш тубус, и ушли, заперев дверь на ключ.

 - Пугают! - говорит мне Лёшка, - теперь, может, через десять минут за нами придут, а может - через два-три часа...

 Мне, если честно, хотелось реветь. Можете попытаться отгадать с трёх попыток, почему...