Иронические юморески. Кванты смеха

Если писатель начнёт пользоваться всеми средствами сатирической типизации, так щедро рекомендуемыми некоторыми теоретиками, то может очень далеко отойти от жизненной правды. Что мы можем сказать о герое, если по портрету он – дрянь, по языку – дрянь, и любая деталь говорит в нём о дряни, если уже за версту видно, что герой – дрянь, или, наоборот, ангел, или цирковой клоун. Едва ли такой герой увлечёт нас, поскольку при первом знакомстве мы убедимся в его полном несоответствии жизни, в которой, как мы знаем по своему опыту, не всё так очевидно и просто.

Для того чтобы вызывать смех, писателю достаточно ограничиться знанием трёх способов. Первый способ – это верное изображение того или иного вызвавшего смех жизненного явления в его существенных чертах (случая, события, происшествия, ситуации, характера, судьбы и т. д.). Второй способ – это шутка, острота, ирония, насмешливое сравнение, вообще – насмешка по адресу действительно существующего комического явления. Третий способ – сочетание двух предыдущих, то есть насмешка над комическим явлением, включённая в изображение самого явления (его существенных черт).

Первый способ. В «Войне и мире» князь Ипполит решает попотчевать гостей, собравшихся в салоне Анны Павловны, свежим анекдотом. Он предупреждает, что анекдот надо рассказывать непременно по-русски, иначе он потеряет всю соль, сам же чрезвычайно скверно говорит по-русски, то и дело переходит на французский язык, тут же пытается перевести на русский, а с русского переводит обратно на французский, так как опасается, что по-русски его не поймут, путается, теряет нить, забывает, о чём хотел сказать, хохочет во всё горло прежде своих слушателей, притом в таких местах, где ничего нет смешного, а когда кончает, то остаётся совершенно неясным, для чего анекдот был рассказан, что в нём смешного и для чего его надо было рассказывать непременно по-русски. Читателя тоже не смешит анекдот. Смешит изображение совершенно явственно обнаруживающейся в этой сцене великосветской глупости князя Ипполита.

Второй способ. Описывая вечер у Анны Павловны, Толстой сравнивает Анну Павловну с хозяином прядильной мастерской, который, «посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идёт, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, – так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину». Действия Анны Павловны, специально приглашавшей на свои вечера каких-нибудь знаменитостей, дают Толстому повод сравнить её с метрдотелем: «Как хороший метрдотель подаёт как нечто сверхъестественно-прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидеть его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата». Эти насмешливые сравнения Анны Павловны то с хозяином прядильного заведения, то с метрдотелем помогают Толстому охарактеризовать её как пустую, тщеславную светскую барыню, единственной целью которой являлось блеснуть, пустить людям пыль в глаза, лишь бы потом все вокруг говорили о том, какой замечательный вечер был у Анны Павловны, какие знаменитые люди были, какие замечательно умные велись речи, в то время как ей самой не было никакого дела ни до приезжих знаменитостей, ни до их замечательно умных речей. Ей хотелось только того, чтоб всё было чинно, прилично, благородно, как в лучших домах. Все её заботы сводились к тому, чтобы гости как-нибудь не забылись и не схлестнулись в остром споре, или не заскучали вдруг, потеряв нить разговора, а в общем – чтобы всё спокойно и равномерно жужжало. Сравнения, таким образом, помогают читателю лучше понять как смешные, комические черты характера Анны Павловны, так и всю комическую пустоту великосветского времяпрепровождения.