Читаем Иронические юморески полностью

Таким представлял себе коммунистическое общество Маяковский.

Таким его представлял себе Ленин.

ЕЩЕ ОДНО НЕБОЛЬШОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ

Стр. 107. …научаются… Слово не особенно, я бы сказал, научное. В словаре оно значится устаревшим. Есть, однако ж, подозрение, что составители словарей каждое редко употребляемое слово суют в разряд устаревших или областных. Так оно, видать, проще. Если слово редко употребляется, то оно, значит, давно уже не попадается на глаза составителям и как бы стирается в памяти, забывается. В таком случае его естественно причислить к вышедшим из употребления, иначе говоря, к устаревшим. Однако если употреблять только те слова, которые рекомендуются словарями в качестве чисто литературных, то писать придется самыми расхожими, заезженными словами, действующими на читателя усыпляюще, что крайне нежелательно.

Автор, безусловно, мог подыскать какое-нибудь другое слово вместо «научаются», но решил оставить его в виде протеста против вышеуказанной тенденции составителей словарей.

Стр. 108. Марк Туллий Цицерон. Древний грек. Или нет! Кажется, древний римлянин. Да, точно: римлянин! Современник Цезаря, Антония, Октавиана, Брута («И ты, Брут!»), Суллы, Катилины, в том числе предводителя восстания римских рабов Спартака и многих других. Работал адвокатом и государственным деятелем. Занимал много различных государственных постов. Избирался даже консулом (в те времена консулу принадлежала верховная власть в Риме) и проконсулом (что-то вроде помощника консула). Вообще был блестящим оратором, прославившимся в веках своим красноречием, писал замечательные письма своим родным и знакомым, но в конце концов его все же зарезали его политические враги.

Стр. 108. …насобачившись писать письма… «Насобачиться» — значит «научиться». Хотя, если сказать по правде, то никакое слово не заменяется вполне другим, так как каждое слово, если даже имеет сходное с каким-либо другим словом значение, то у него есть все же какой-то другой оттенок, вносящий различие в смысловое значение слова, то есть в его содержание, иначе это другое слово было бы абсолютно ненужным.

В чем различие слов «научиться» и «насобачиться», предоставляется судить самому читателю.

Стр. 108. И еще хорошо, если возвратят, Шутка! Возвратят обязательно.

О ЛИТМАСТЕРСТВЕ

Стр. 109. На одном конце этой цепи сидит писатель и пишет, на другом конце сидит и читает читатель. Вовсе не следует воображать будто писатель и читатель на самом деле сидят на цепи, словно какие-то цепные псы. Это метафора, то есть один из видов иносказания или сравнения. Если бы автор сказал, что писатель и читатель сидят, как на цепи или словно на цепи, — это было бы простое сравнение, а когда автор говорит прямо: сидят на цепи и все — это уже метафора (см.: JI. Тимофеев. «Краткий словарь литературоведческих терминов»).

Стр. 109. …даем ряд ценных сведений об основах литературного мастерства. Ирония или, вернее сказать, автоирония, то есть тот случай, когда автор иронизирует над самим собой. Автор прекрасно понимает, что даваемые им сведения не могут быть ценными, поскольку (как уже было сказано) взялся писать не о том, как надо писать, а о том, как писать не надо.

Стр. 115. …в длинных, до колен пиджаках, узеньких брючках и с походкой паралитиков. Теперь еще сверх того появились расклешенные брюки с бубенчиками, штиблеты с высокими каблуками и длинные спутанные волосы, нависающие на глаза. В дальнейшем же, безусловно, и еще кое-что появится.

ПОГОВОРИМ О ПОЭЗИИ

Стр. 135. …может показаться, что разговор о поэзии — дело ненужное… Прежде чем начинать разговор о поэзии, следовало бы определить, что такое сама поэзия, эта самая. Поэзия — это стихи, то есть когда мы пишем или говорим в рифму. Однако ж это условие не обязательное, так как существуют стихи и без рифмы, так называемые белые стихи. Вернее было бы сказать, что стихи — это, когда мы пишем или говорим, соблюдая определенный размер или ритм. Но и это определение не совсем верно, так как речь прозаика также подчиняется какому-то своему ритму. Таким образом, определить, что такое стихи, — очень трудно. К тому же не всякие стихи — поэзия. Еще во времена В. И. Даля это было известно, на что указывает записанная им поговорка: «Стихоплет не поэт, кропает и табачком занюхивает».

Поэзия — это когда слова произносятся как бы сами собой, словно рождаясь внутри нас.

Поэзия — это как мелодия в музыке, слушая один из чередующихся звуков которой, уже догадываешься, какой должен быть последующий звук, в результате чего словно сам творишь эту музыку или сочиняешь стихи.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1991: измена Родине. Кремль против СССР
1991: измена Родине. Кремль против СССР

«Кто не сожалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца» – слова президента Путина не относятся к героям этой книги, у которых душа болела за Родину и которым за Державу до сих пор обидно. Председатели Совмина и Верховного Совета СССР, министр обороны и высшие генералы КГБ, работники ЦК КПСС, академики, народные артисты – в этом издании собраны свидетельские показания элиты Советского Союза и главных участников «Великой Геополитической Катастрофы» 1991 года, которые предельно откровенно, исповедуясь не перед журналистским диктофоном, а перед собственной совестью, отвечают на главные вопросы нашей истории: Какую роль в развале СССР сыграл КГБ и почему чекисты фактически самоустранились от охраны госбезопасности? Был ли «августовский путч» ГКЧП отчаянной попыткой политиков-государственников спасти Державу – или продуманной провокацией с целью окончательной дискредитации Советской власти? «Надорвался» ли СССР под бременем военных расходов и кто вбил последний гвоздь в гроб социалистической экономики? Наконец, считать ли Горбачева предателем – или просто бездарным, слабым человеком, пустившим под откос великую страну из-за отсутствия политической воли? И прав ли был покойный Виктор Илюхин (интервью которого также включено в эту книгу), возбудивший против Горбачева уголовное дело за измену Родине?

Лев Сирин

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Романы про измену
Гордиться, а не каяться!
Гордиться, а не каяться!

Новый проект от автора бестселлера «Настольная книга сталиниста». Ошеломляющие открытия ведущего исследователя Сталинской эпохи, который, один из немногих, получил доступ к засекреченным архивным фондам Сталина, Ежова и Берии. Сенсационная версия ключевых событий XX века, основанная не на грязных антисоветских мифах, а на изучении подлинных документов.Почему Сталин в отличие от нынешних временщиков не нуждался в «партии власти» и фактически объявил войну партократам? Существовал ли в реальности заговор Тухачевского? Кто променял нефть на Родину? Какую войну проиграл СССР? Почему в ожесточенной борьбе за власть, разгоревшейся в последние годы жизни Сталина и сразу после его смерти, победили не те, кого сам он хотел видеть во главе страны после себя, а самозваные лже-«наследники», втайне ненавидевшие сталинизм и предавшие дело и память Вождя при первой возможности? И есть ли основания подозревать «ближний круг» Сталина в его убийстве?Отвечая на самые сложные и спорные вопросы отечественной истории, эта книга убедительно доказывает: что бы там ни врали враги народа, подлинная история СССР дает повод не для самобичеваний и осуждения, а для благодарности — оглядываясь назад, на великую Сталинскую эпоху, мы должны гордиться, а не каяться!

Юрий Николаевич Жуков

Публицистика / История / Политика / Образование и наука / Документальное