Иронические юморески

Легкое отношение к выпивке особенно опасно как дурной пример для детей наших. И не случайно в последние годы участились случаи ученических складчин с изрядными возлияниями. Подросток обычно спешит блеснуть своей независимостью, взрослостью: вот, глядите, я совсем уже большой. Даже „тяпнул“. Как отец недавно. И как учитель (классный руководитель мальчишки). Что ж, что посеешь, то и пожнешь. Все это вполне в духе той модной поговорки, которой мы утешаем себя: кто не пьет! Все пьют, если здоровье позволяет и карман. И совсем непонятно, почему нельзя отказаться пить из нравственных, этических побуждений?

А ведь нельзя… Вы встречали человека, который бросил бы пить из одних нравственных побуждений и во всеуслышание заявил бы об этом? Несколько лет назад я сделал так — и что тут началось! Почти каждый из друзей и знакомых счел себя лично оскорбленным и не преминул громко выразить свое неудовольствие и неодобрение. Чего только не довелось услышать — от традиционных упреков в неуважении до ядовитых вопросов: „Уж не записался ли ты в сектанты?“ И я смалодушничал. Срочно „заболел“. Несколько раз хватался за бок, стонал. А потом сказал: „Что вы, товарищи, напали на меня? Я же совсем больной человек, и врачи давно запретили мне пить“. Эта причина была „уважительной“. В отличие от той, первой, настоящей, которая считалась зряшной, пустяковой, вздорной.

А почему, собственно говоря, нравственная причина считается вздорной? Почему пьяница у нас имеет право на сносное легальное существование, а непьющий должен лгать, изворачиваться, хитрить?»

Мы не указываем фамилию приславшего это письмо учителя, так как могли бы повредить ему в глазах его приятелей, перед которыми он разыгрывает роль безнадежно больного. Письмо это не единично, а даже, я бы сказал, типично для тех корреспондентов, которым и приобщаться к водке не хочется, и в то же время от выпивающей компании неохота отстать, и у которых в результате соединения этих двух неудобосоединимых вещей получается вредная иллюзия, будто пьяницы плотной стеной обступили нас, будто от них никуда не денешься, будто уж и на самом деле все кругом пьют до потери сознания, и тут уж как ни крутись, хоть сдохни, а не пить нельзя.

О том, что это всего лишь иллюзия, хорошо видно из письма тов. Жернового И. В., работающего начальником отдела кадров одного из заводов. «У нас, — пишет он, — бытует глубоко укоренившаяся вредная мещанская теория: „КТО ИЗ НАС НЕ ПЬЕТ?“ И что обидно, говорят так часто те, кто трижды в год, в большие праздники, пригубит стограммовую рюмку (то есть фактически не пьет. — Н. Н.). Приведу примеры по своему заводу. Директор завода, секретарь партбюро и председатель завкома, то есть те, кто призван прививать людям высокие моральные устои, часто говорят на собрании или с группой пропойц: „Товарищи, кто из нас не пьет? Но надо уметь пить!“ За семь лет, сколько я на заводе и сколько за это время сменилось руководителей, я ни разу не слышал слов: „Товарищи! Ведь пить вредно и для организма и для производства!“ Обидно за то, что ведь и действительно не все пьют! Даже у нас на заводе много таких, кто питает отвращение к спиртному».