Исаак Бабель

Маруся(очень звонко). Птичка-то наша куда взгромоздилась! Сбегайте к Мойсейке, мама.

Потаповна(слезая со стула). А чего купить?

Маруся. Кавуны купите, бутылку вина, копченой скумбрии полдесятка… (Менделю.) Дай ей рубль.

Потаповна. Не хватит рубля.

Маруся. Арапа не заправляйте! Хватит, еще сдачи будет.

Потаповна. Не хватит мне рубля.

Маруся. Хватит! Придете через час. (Она выталкивает мать, захлопывает дверь, запирает ее на ключ.)

Голос Потаповны. Я за воротами посижу, надо будет — покличешь.

Маруся. Ладно. (Она бросает на стол шляпку, распускает волосы, заплетает золотую косу. Голосом, полным силы, звона и веселья, она продолжает прерванный рассказ.)…Пришли на кладбище, глядим — первый час. Все похороны отошли, народу никакого, только в кустах целуются. У крестного могилка хорошенькая — чудо!.. Я кутью разложила, мадеру, что ты мне дал, две бутылки, побежала за отцом Иоанном. Отец Иоанн старенький, с голубенькими глазами, ты его знать должен…

Мендель смотрит на Марусю с обожанием. Он дрожит и мычит что-то в ответ, непонятно, что мычит.

Батюшка панихиду отслужил, я ему рюмку мадеры налила, рюмку полотенцем вытерла, он выпил, я ему вторую… (Маруся заплела косу, распушила конец. Она садится на кровать, расшнуровывает желтые, длинные, по тогдашней моде, башмаки.) Ксенька, та, как будто не у отца на могиле, надулась, как мышь на крупу, вся накрашенная, намазанная, жениха глазами ест. А Сергей Иваныч, тот мне все бутерброды мажет… Я Ксеньке в пику и говорю… Что вы, говорю, Сергей Иваныч, Ксении Матвеевне, невесте вашей, внимание не уделяете?.. Сказала, и проехало. Мадеру мы твою дочиста выпили… (Маруся снимает башмаки и чулки, она идет босиком к окну, задергивает занавеску.) Крестная все плакала, а потом стала розовая, как барышня, хорошенькая — чудо! Я тоже выпила — и Сергею Иванычу (Маруся раскрывает постель): айда, Сергей Иваныч, на Ланжерон купаться! Он: айда! (Маруся хохочет, стягивает с себя платье, оно поддается туго.) А у Ксеньки-то спина, небось, полна прыщей, и ноги три года не мыла… Она на меня тут язык свой спустила (Маруся перекрыта с головой наполовину стянутым платьем): ты, мол, фасон давишь, ты интересантка, ты то, ты се, на стариковы деньги позарилась, ну тебя отошьют от этих денег… (Маруся сняла платье и прыгнула в постель.) А я ей: знаешь что, Ксенька, — это я ей, — не дразни ты, Ксенька, моих собак… Сергей Иваныч слушает нас, помирает со смеху!.. (Голой девической прекрасной рукой Маруся тащит к себе Менделя. Она снимает с него пиджак и швыряет пиджак на пол.) Ну, иди сюда, скажи — Марусичка…

Мендель. Марусичка!

Маруся. Скажи — Марусичка, солнышко мое…

Старик хрипит, дрожит, не то плачет, не то смеется.

(Ласково.) Ах ты, рыло!

Пятая сцена