Исаакиевский собор

Нижний сферический купол обшили досками, обили просмоленным войлоком и оштукатурили. Впоследствии эта поверхность была загрунтована и украшена росписью. Конический купол внутри покрыт медными листами, окрашенными в голубоватый тон, с большими бронзовыми лучами и звездами, создавшими эффектную картину звездного неба. Наружная часть купола покрыта плотно пригнанными друг к другу медными позолоченными листами.

Работы по золочению купола, колоколен и крестов выполнялись с 1835 по 1843 год. Золочение производилось огневым способом: листы меди покрывали соединением золота и ртути, а затем ртуть выпаривали, медленно прогревая листы над жаровнями. Позолота была трехкратной, причем на каждом листе ставилось клеймо тех мастеров, которые следили за тщательностью позолоты. Среди русских церквей и соборов золоченые купола встречаются довольно часто, но купол Исаакия с его грандиозными размерами является единственным в своем роде не только в России, но и в Европе.

В течение 1845 - 1847 годов для звонниц собора изготовили одиннадцать колоколов. Они отливались из старых, вышедших из обращения медных монет, в которых содержалось значительное количество золота и серебра. Главное достоинство колокола - четкость и чистота звука - зависит от пропорций входящих в сплав металлов. Два колокола одинаковой формы, отлитые из разных сплавов, могут иметь различную силу звука: если олова меньше, он будет обладать глуховатым звуком, а если больше, то звук получится яркий, чистый и приятный. Избыток олова делает колокол хрупким. На окраску звука влияют величина, форма и толщина стенок. Тщательное соблюдение всех этих условий зависит от искусства и опыта мастера.

Сложная работа по созданию колоколов собора была выполнена валдайским колокольным мастером И. М. Стуколкиным. Вначале отлили семь колоколов. Самый большой из них перекатили на катках к реке и погрузили в воду. Монферран, внимательно следивший за всеми этапами работ, тут же испробовал его звон и нашел его сильным и звучным.

Архитектор придавал большое значение колоколам, видя в них не только один из атрибутов культового здания, но и своеобразное произведение искусства. По его настоянию, кроме отлитых скульптурных изображений колокола украсили художественной чеканкой и медальонами.

Подъем колоколов комиссия поручила крестьянину Вирячеву. Все колокола подвешивали неподвижно, свободно двигались только их языки. В северо-восточной и юго-восточной колокольнях было по одному колоколу, в юго-западной - восемь малых разной величины. Последний самый большой колокол подняли и установили на северо-западную колокольню 25 сентября 1848 года. Для приведения в движение его пятидесятивосьмипудового языка требовалось восемь человек. Колокола собора явились подлинными произведениями искусства и по внешнему виду и по своим свойствам.

Исаакиевский собор в лесах. Литография с рисунка О. Монферрана.

Строительная площадка Исаакиевского собора в то время не была единственной. Это были годы интенсивного строительства северной столицы, когда складывался неповторимый облик города, о котором с восхищением отзывались не только русские, но и иностранные современники. «Другие столицы могут быть обширнее и богаче, - писал в 1822 году один английский путешественник, - но по красоте ни одна из них в настоящий момент не может сравниться с этой царицей севера. В архитектуре она празднует свой триумф, ей принадлежит первенство».

Улицы постоянно были в лесах - всюду либо начинали строить, либо продолжали, либо оканчивали. И все же наиболее впечатляющим было строительство Исаакиевского собора. «Из всех построек, которыми Петербург украшается с каждым годом, - писала «Северная пчела», - наша публика особенно интересуется работами над построением величественной церкви св. Исаакия, которая будет находиться наряду с величайшими зданиями Европы… Вид этой постройки столь величественен, что, продолжая мысленно окружающие ее леса, воображение переносится к колоссальным пирамидным массам, которыми гордился Египет».

Непосвященному наблюдателю строительство собора представлялось таинственным и грандиозным действием: воображение связывало величественный вид здания в лесах с египетскими пирамидами и сооружениями Древнего Рима. По специальному разрешению Монферрана можно было посетить строительную площадку, и у тех, кто бывал там, создавалось представление о будущем здании, как о чем-то необыкновенном. Пока его контуры едва вырисовывались. Обнесенное лесами, лестницами, столбами, наполненное звоном молотов и пил, оно действительно дышало грандиозностью и торжественной значимостью происходящего.

ГЛАВНЫЙ АРХИТЕКТОР

На протяжении почти полувека жители столицы видели, как в центре города росло колоссальное здание Исаакиевского собора. Злые языки называли его «вечно строящимся Исаакиевским собором». Все сорок лет истории его сооружения О. Монферран оставался бессменным руководителем работ, главным архитектором, отдавая ему свою энергию, силы и Знания.