Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1

Ведь никто не знал, что значит переделаться из «зайчиков» в «ежиков» и можно ли переделаться.

Никто (или почти никто) не готовил себя к такой взрывной и загадочной «рекапитализации». Даже в бизнесе получить на руки сумму, в тысячу раз большую, чем ожидал, в каком-то смысле «напряжно». А уж в политике… Чем это кончится? Удастся ли удержать партию от раскола? Не последует ли за подобным бумом дефолт? Не окажется ли партия политической «пирамидой»?

Во-первых, колоссальная и почти невыполнимая задача немедленного превращения партии из электорально-сервисного фактора в фактор баланса не была четко сформулирована. Она и не могла быть четко сформулирована. На съезде выступали оба политических лидера. Отношения между ними были явным образом глубоко дружественными. Как можно было в подобных условиях формулировать такую задачу сколь-нибудь внятно?

А задачи такого рода без внятных формулировок до сознания вообще не доходят. «То ли дождик, то ли снег… То ли будет, то ли нет».

Во-вторых, даже осознание (а уж тем более осуществление) всего, проистекающего из превращения «Единой России» в фактор баланса, было смертельно опасно. Ибо проистекало следующее.

Перевод абстракции, именуемой «фактор баланса», на конкретный политический язык, означал, что президент, конечно, может ВПОЛНЕ ПРАКТИЧЕСКИ отправить правительство в отставку и распустить Думу. Это его конституционные прерогативы. И Ельцин их прорабатывал безумно подробно. Он ничто другое не прорабатывал. Но это прорабатывал «от и до».

Но ведь и Дума может — хотя бы ТЕОРЕТИЧЕСКИ — объявить президенту импичмент. Ельцин понимал, что без этого Конституцию не нарисуешь. Но он сделал все возможное, чтобы затруднить процедуру. Каких только он рогаток не понаставил на данном пути! Все, что мог, сделал, чтобы этому воспрепятствовать.

Короче, баланс между президентом и парламентом принципиально неравновесен и недоопределен. В политике все неравновесные и недоопределенные балансировки (а также все балансировки Не до конца равновесные и недоопределенные) чреваты чрезвычайщиной того или иного рода. Президент что-то сделал… Парламент что-то сделал в ответ (или наоборот)… Вроде и одна сторона права, и другая… Кому решать? Известно, кому. В 1993 году мы все это проходили!

Вдумайся, читатель: все, чего хотела страна, идя на думские выборы 2007 и президентские выборы 2008 года, это спокойствия.

Она не хотела нового 1993 года в качестве даже однопроцентной возможности.

Она (по крайней мере, в большей части своей) и никакого развития не хотела.

Она хотела только, чтобы не было перемен. Хотела предельной устойчивости. И вдруг, откуда ни возьмись, — неустойчивость. К 15 апреля 2008 года это был еще только призрак неустойчивости. Но даже о нем думать не хотелось!

И никаких рисков не хотелось! Никому не хотелось (вплоть до так называемой «оппозиции»)! А уж этой самой электорально-сервисной системе, именуемой «партия «Единая Россия»», рисков не хотелось больше, чем кому бы то ни было. Даже если они связаны с совершенно новой капитализацией. А ее тянули, тянули, волокли в эти риски! Причем тянули — без объяснений, без внятных новых оценок и ориентиров. Просто тянули и все. Куда тянут? На политический Олимп? На бойню?

Российская постсоветская элита страшно предрасположена к конфликтам. Она «конфликтизируется» по любому, даже минимальному, поводу. Возникли две кремлевско-электоральные наработки — «Единая» и «Справедливая Россия». Ясно было, что альтернативность этих наработок имитационная, периферийная. Но даже этой имитационной периферийности хватало для того, чтобы в регионах начались серьезные элитные конфликты.

Но тут-то и стало маячить нечто совсем другое. Призрак 1993 года, конфликта «парламент — президент»… Как только возник этот самый фактор баланса, к нам в гости вместе с ним сразу же пожаловал этот призрак. Пожаловав же, начал «бродить». А как иначе? Он ведь с тем и пожаловал!

Для начала он стал бродить по периферии страны. Можно было разными способами понимать конфликт Кадырова и Ямадаевых в Чечне. И были поначалу основания надеяться, что это, так сказать, случайное облачко, а не предгрозовая туча. Но были и основания для весьма далеко идущего прочтения этого — не слишком крупного и абсолютно периферийного, на первый взгляд, — симптома элитной политической нестабильности.

Элитный бэкграунд Ямадаевых… Элитный бэкграунд Кадырова… Где баланс парламента и президента, там и все остальные балансы… Иначе в России не бывает… Вплоть до маленького города и большого села…

После президентских выборов 2 марта 2008 года (а в общем-то, с самого начала 2008 года) Кадыров принял на себя определенные ролевые функции. Все, что происходит между ним и семьей Ямадаевых, связано с проблематизацией, так сказать, этих функций. Но ведь и отказаться от их выполнения Кадыров тоже не может. Цугцванг. Из таких цугцвангов сотканы, как мы знаем, все российские «политпризраки». Для того, чтобы новый призрак соткался, не нужно нескольких лет. Достаточно нескольких месяцев.