Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1

Можно, конечно, выбрать другой — и прыгнуть через ступень. Но для того, чтобы так прыгнуть, нужна уже не просто мобилизация, а супермобилизация. То есть прорыв в полном, мобилизационно-трансцендентирующем, смысле этого слова.

Насколько я понял из имеющихся властных и околовластных суждений касательно желаемого, предполагается нечто другое. Инвестиционная политика, способная сотворить чудеса…

Инвестиции во что? В имеющееся? Ведь для создания качественно новых структур, обеспечения им места внутри имеющейся старой системы мало инвестиций. Мобилизационная политика нужна, а не инвестиционная. Что же касается инвестиций, то… Ну, предположим, что инвестиционные адреса будут определены правильно (а это не гарантировано по понятным причинам), что деньги дойдут до адресатов (это еще в меньшей степени гарантировано). Предположим, повторяю, все наилучшее. И что?

В принципе, конечно, возможен и подобный подход. Но мне представляется, что он возможен не в большей степени, чем подход, при котором автомобилист решит превратить автомобиль в самолет с помощью наращивания мощности двигателя автомобиля и увеличения его скорости. Самолет — это не сверхскоростной автомобиль. Хотя на некоторых гоночных автомобилях стоят моторы от самолетов. Самолет — это другой тип техники, основанный на другом принципе. Вот так и общество знаний (иначе — информационное общество, постиндустриальное общество и т. п.)… Это не улучшенное, особо наукоемкое индустриальное общество. Это общество с другой классовой структурой, другими мировоззренческими основаниями, другой встроенностью в оставшийся на предыдущей фазе развития мир.

То же, что предлагается в виде соединения модернизированной промышленности и знания, — это не общество знаний и не экономика знаний, а нечто другое. Может быть, и вполне достойное — но другое. И все было бы ничего, если бы Россия была одна на планете. Или ее окружали бы не конкуренты и враги, а предельно доброжелательные соседи. Но поскольку это не так, то пока Россия (неадекватными, как мы убедились, средствами) будет пытаться соединять улучшенную индустрию со знаниями, рядом с ней будут сооружать настоящую индустрию знаний.

Чем чревато непонимание российской властью разницы между наукоемкой индустрией (50-е годы XX века) и индустрией знаний (50-е годы XXI века)? Тем, что Россия (причем еще до момента полноценной реализации индустрии знаний ее противниками и конкурентами) может оказаться в положении туземного государства, вынужденного давать отпор армии, вооруженной пушками и пулеметами, с помощью стрел, копий и дротиков.

Пагубность и унизительность такого исхода диктует необходимость тактичного, но настойчивого указания на то, что экономику знаний (а также общество знаний, поскольку одно без другого не существует) нельзя извлечь из процесса модернизации (предполагающей индустриализацию). Что общество знаний — это не общество модерна, а качественно другое общество. Что дело тут не в технологиях, не в научных открытиях, не в типе станков и не в соединении одного с другим. Дело в структуре социума и, в каком-то смысле, в антропологических изменению, порожденных этой новой структурой.

Дело также в том, что переход к обществу знаний может быть осуществлен на основе разных социогуманитарных принципов и антропологии. А также на основе разных метафизик и так далее. И что сейчас идет борьба за то, какие принципы возобладают. Если возобладают одни принципы, то на земле будет построен очень продвинутый и тонко организованный ад. А значит, надо, чтобы возобладали другие принципы. Но для того, чтобы они возобладали, необходимо, причем немедленно, дезавуировать монолитность того, что именуется обществом и экономикой знания. Необходимо показать, что под оболочкой одного понятия кроется несколько разных обществ и разных экономик.

Но как это сделать, если скомпрометированы беспощадно справедливые построения, связанные с безальтернативной спасительностью двух одновременно воплощаемых фундаментальных идей — идеи нового гуманизма и идеи нового человека?

Как это сделать, если ложные и ни на чем не основанные запреты на построения «рая на земле» открывают дорогу к построению на земле полномасштабного трансгуманистического ада? Очень продвинутого ада, именующего себя то обществом знаний, то постчеловеческим обществом?

Как это сделать, если обычное человеческое общество и впрямь оказывается несостоятельным перед лицом новых вызовов и единственной альтернативой обществу, основанному на формуле «постчеловек плюс трансгуманизм», является общество, основанное на формуле «новый человек плюс новый гуманизм»?