Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2

Отказ православия от развития порождает сокрушительные для православия политические и «корпоративные» последствия. Но религия не имеет права все поверять лишь политической и «корпоративной» целесообразностью. Для религиозного человека метафизическая правда важнее политической целесообразности. Так в чем же эта метафизическая правда?

Ее политически необходимое обсуждение закономерно уводит нас на территорию крайней — и крайне специфической — сложности.

Прежде всего, обсуждать приходится онтологический статус Адама, находившегося в раю. А также место рая, то есть сакральную географию. Имеет ли Адам, находясь в раю, провиденциально замысленную полноту? Если он ее имеет, то ему дальше двигаться некуда. Только в сторону грехопадения. Но тогда имеет смысл говорить лишь об отрицательном движении. И Лоргус прав: метафизически развитие скомпрометировано. Однако, если опираться на слова авторитетов церкви — и Святого Андрея Юродивого, и Григория Синайского, прокомментированные святителем Игнатием Брянчаниновым, — Рай, где пребывает Адам, не есть высшее небо. Рай — это первое («низшее») небо. Тем самым у Адама остаются возможности позитивного движения наверх — от первого неба к небесам более высоким.

Спросят: возможно ли это даже для безгрешного человека, каковым был поначалу Адам? А разве нет указаний на то, что некто, поврежденный первородным грехом, поднимался выше первого неба? Разве не говорил об этом прямо апостол Павел во Втором послании к Коринфянам: «Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба»?

Разве есть хоть один церковный авторитет, который сомневается в том, что Павел говорил о себе? То есть, повторяю, о человеке, поврежденном первородным грехом? В любом случае, он здесь прямо говорит о наличии третьего неба. Святитель Игнатий цитирует рассказ Святого Андрея Юродивого, поведанный им иерею Никифору: «…Он, обратясь ко мне, сказал: «Не бойся, нам должно взойти выше» — и подал мне руку. Когда я схватился за его руку, — мы очутились выше второй тверди («твердь» и «небо» суть одно. — С.К.)…И опять руководивший меня обратился ко мне, и подал мне руку, говоря: «Нам должно взойти и еще выше». С этим словом мы очутились выше третьего неба, где я увидел и услышал множество Небесных Сил, поющих и славословящих Бога».

Далее Святой Андрей говорит о том, как после видения Владыки Христа он, «не понимая и сам, как» — снова оказался «ходящим по раю». Святитель Игнатий Брянчанинов пишет в книге «Слово о смерти»: «Из этого видения святого Андрея видно, что рай есть ближайшая к земле небесная обитель, или первое небо, превыше которого находятся другие небеса».

Наверное, кто-то может захотеть изъять из «христиански безусловного» апокрифы о Енохе, пророке Исайе, а также Ветхий Завет с вознесением пророка Илии. И забыть, что в этом корпусе текстов есть упоминания и о седьмом небе. Но Павла из христианства изъять нельзя. И что-то мне неизвестно о каких-либо попытках игнорировать суждения и толкования Св. Игнатия Брянчанинова.

Но если Адам был всего лишь в Раю до момента грехопадения, то без этого самого грехопадения он должен был восходить, то есть развиваться. Значит, он не был совершенен настолько, что ему некуда было развиваться дальше. А значит, развитие в положительном плане существует. Изначальная природа, будучи благой, не являлась совершенной настолько, чтобы не быть улучшаемой! Спасение, обожение предполагает отнюдь не только восстановление изначального, но и превышение его. И это достаточно очевидно. Но это превышение, по определению, является фундаментальным позитивным развитием. И осуществляется оно в историческом времени, которое тем самым тоже обретает фундаментальный же позитивный смысл.

Так что такое попытка Лоргуса скомпрометировать развитие с якобы церковных позиций? Или даже представить это развитие всего лишь как компенсацию?

А.Лоргус (и ведь не он один) пытается скомпрометировать не только движение, противопоставив его неизменности, но и меру этого движения — Время (противопоставив оное Вечности). Посмотрим, насколько это совпадает с представлениями церковных авторитетов.