Исчадие рая

Однако все рано или поздно проходит в этом мире. Он переменчив и, быть может, потому существует так долго.

Было около трех часов пополудни, когда в баре заведения раздался телефонный звонок. Трубку сняла главный менеджер – выпускница престижного некогда Института народного хозяйства имени Г.В. Плеханова – Анна. Собственно, более и некому было этого сделать: бар был пуст – время клиентов еще не настало, хотя некоторые из них и днем забегали на Пушкинскую – пообедать и обсудить неотложные дела, – заведение, кроме всего прочего, постоянно проверялось на наличие прослушивающей техники – владельцы гарантировали и в этом смысле полную безопасность и конфиденциальность. Бармена за ненадобностью Анна отпустила по своим делам: клиенты если и появлялись днем, то в ресторане; девочки самостоятельно услугами бара не пользовались – здесь все было очень дорого, – и Анна, наслаждаясь редкими минутами тишины и одиночества, разбирала финансовые документы, потягивая минеральную воду с лимоном – она всерьез следила за своим здоровьем и вела совершенно правильный образ жизни, с посещением тренажерного зала, бассейна и теннисного корта. В свои тридцать выглядела совсем юной, впрочем, отчасти это было продиктовано нежеланием слишком уж отличаться от действительно юного персонала, превращаясь, таким образом, в классическую «мадам». Нет, Анна была главным менеджером, и это ее вполне устраивало.

Звонок не удивил и уж тем более не испугал ее: день клонился к закату, кто-то, возможно, решил заранее предупредить о своем приезде.

– Алло-о! – Голос на том конце провода был женским. Мало того, это был очень неприятный голос: высокий, ломкий, с отчетливо звучащими истерическими нотками.

Анна почувствовала смутную тревогу, оттого что голос был женским и незнакомым – посторонние женщины в заведение не звонили никогда. Если только незнакомка не ошиблась номером. Но уже в следующую секунду стало ясно, что ни о какой ошибке не может быть и речи. Неприятный голос, совершенно развязно к тому же, продолжал:

– Это публичный дом? Я правильно попала? Подождите, не вздумайте вешать трубку. Я же знаю ваш номер и адрес, так что сами понимаете…

– Это частный клуб. Впрочем, я вас слушаю. Что вам угодно? – Анна действительно растерялась, хотя была дамой не робкого десятка. Однако такая ситуация складывалась впервые за три года ее работы в заведении. С одной стороны, опасаться особо было нечего – местные власти, в том числе и милиция, были в курсе всего здесь происходящего, по никогда не высказывали ни малейшего неудовольствия, ибо вниманием, лаской и кое-чем более материальным обделены не были. Чья-то ревнивая жена? В этом случае ситуация осложнялась. Дамочку надо было как-то успокоить и нейтрализовать, а уж потом пусть муж принимает адекватные меры. Был еще один вариант – самый паршивый, но поразмыслить о нем Анна не успела – мысль ее, словно подхваченная незнакомкой, прозвучала тут же, и в самом худшем ее варианте.

– Частный клуб? – Женщина визгливо рассмеялась, фальшиво, неестественно, как отрицательная героиня в очень плохом сериале. – Теперь, значит, это так называется. Ну, хорошо, пусть будет – частный клуб. Так вот что, радость моя… Кстати, ты ведь, наверное, Анна? А? Молчишь? Значит, я права. Видишь, я все про ваш – ха-ха – частный клуб знаю. Так вот, Аннушка, вашим частным клубом о-очень заинтересовалась одна о-очень популярная газетка. Думаю, ты догадываешься какая, ты ведь умненькая, образованная девочка – за это тебе и платят столько. Не беспокойся, я-то, конечно, знаю, сколько, но никому не скажу, даже твоим папе с мамой, которые все удивляются, как это тебе посчастливилось устроиться по специальности на такие большие деньги. Пока не скажу. И газетке ничего пока, кроме самых общих фактов, тоже не скажу. Но это все – пока. Понимаешь?

– Я вас поняла. Но что хотите вы? Если денег, то я не уполномочена принимать решения по этому вопросу и мне потребуется время…

– Забудь об этом, Анюта. Денег мне не надо. Пожелай я заработать на вашем борделе, газетчики, а вернее, их хозяин отвалил бы мне любую сумму. Нет, мой вопрос – совершенно в твоей компетенции.

– Что?

– Я буду звонить тебе каждый вечер, а может даже и не каждый, это как получится, и задавать один-единственный вопрос, вернее, называть одно-единственное имя. А ты мне будешь давать один-единственный ответ – да или нет. Есть этот человек у вас или отсутствует. Вот и все. Это ведь совсем не больно, правда?

– Но об этом рано или поздно узнают, и я потеряю работу…