Исчадие ветров

Морин, наблюдавшая за сканерами, расширила поле зрения, охватив чуть не все глубинные области Зуры. И буквально через несколько секунд с громким шипением выдохнула сквозь зубы. А потом сказала:

— О да, это, скорее всего, и есть корабль Зуры. И название очень для него подходит. Знаешь, он очень похож на Часы Времени; вот только мы движемся, стоя на торце, вертикально, а «Саван II» лежит плашмя, как огромный черный плавучий гроб! Вот он, болтается над этим зловещим городом, прямо посередине.

Де Мариньи подключился своими чувствами к сканерам Часов Времени и сразу же увидел то же самое, что видела Морин: полосу мегалитических мавзолеев, мрачные серые фасады которых, поднимаясь высоко над землей, образовывали крепостную стену города Зуры.

— Зура, — сказал он, кивнув. — Ты совершенно права: этот корабль-гроб с носовой фигурой в виде спрута может быть только «Саваном II».

Затем Искатель просканировал восточный горизонт, над которым уже возник чуть заметный нимб сероватого света.

— Нельзя больше терять времени, — с угрюмой настойчивостью произнес он. — Так что… давай-ка посмотрим, есть ли на корабле Зура, ладно?

Зура действительно находилась на корабле и пребывала в самом черном расположении духа.

Она стояла на носу своего корабля, прямо за красноглазой носовой фигурой, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, и хмуро смотрела вдаль. Принцесса всего, что находилось в ее поле зрения, всех костей, и мумий, и праха, и растрескавшихся саркофагов.

Высокая и длинноногая Зура была одета в выкроенную из одного куска материи одежду, прикрывавшую ее руки, спину, живот и бедра и оставлявшую обнаженным все остальное. Золотые сандалии подчеркивали ярко-алый цвет ногтей на ногах, а широкие золотые браслеты на запястьях как бы скрадывали худобу кистей ее рук и розовый цвет ногтей. Губы у нее были полными и ярко-алыми, точь-в-точь как окрашенные ногти на пальцах ног, — пожалуй, слишком полными и слишком алыми, — и то и дело недовольно выпячивались, а ноздри, трепеща, впитывали смрад, поднимавшийся снизу, из города мертвых, лежавших под килем ее корабля-гроба. Ее тело покрывал тонкий слой густо надушенного масла, которое придавало гордо торчавшим высоким грудям, увенчанным темно-коричневыми сосками, серебристо-молочный отлив.

Вот так, стоявшей в мерцающем желтоватом лунном свете и похожей на необычную непристойную статую, Зура на первый беглый взгляд казалась, несомненно, очень красивой. Но красота ее была какой-то извращенной, как у цветов-людоедов из джунглей Кледа, отравлявших жертвы ядовитой пыльцой и высасывавших их через изящные усики. И еще казалось, что ее окружала почти видимая глазом аура зла, источавшая чуть ли не материальные волны ужаса. Светящиеся, ничего не упускавшие большие черные чуть прищуренные глаза имели сходство с гипнотическим взглядом змеи, и как змеи извивались ее блестящие черные волосы, спадавшие волнами на алебастровые плечи.

Такой была в эти мгновения Зура из Зуры, безмолвная, словно тлеющая изнутри, и вся команда, хорошо знавшая ее нрав, старалась этой ночью не попадаться лишний раз ей на глаза; так что могло показаться, будто она одна находится на борту своего мрачного, серого, как проказа, корабля. Конечно же, несмотря на окружавшие ее безмолвие и неподвижность, она была не одна; ее зомби могли стоять, не шевелясь, ровно столько времени, сколько она укажет, а трупы вообще чрезвычайно молчаливы, особенно те, у которых языки во рту успели напрочь сгнить…

— Проклятье! — сказала Зура из Зуры. — Проклятье! Проклятье! Проклятье! — Она выдохнула эти четыре слова в ночь, словно вытолкнула сквозь стиснутые зубы четырех серых призраков. — Проклятый Гадж и его самозваные пираты, проклятый договор, который я с ними заключила! Они же самым настоящим образом ограбили меня, забрали то, что принадлежит мне по полному праву, и я ничего не могу с этим поделать.

Она снова и снова перебирала в памяти все то, что судьба преподнесла ей со времени войны Безумной луны.

Во-первых, ее возвращение в страну Зуру под угрозой высылки в чуждые и поистине ужасные — даже для нее — миры снов иных миров, если она когда-либо еще дерзнет перейти границы ее собственных владений. Это само по себе было великим разочарованием: видеть, как мечты в сновидениях, в которых она превращала мир снов в один гигантский кошмар смерти, обращаются в прах. Но то, что случилось потом… обнаружить, что страна Зура опустела, что там не осталось даже смерти! Ибо Мномкуах, безумный бог Безумной луны, лучом неодолимой притягательности сманил всех подвластных ей зомби на луну, и в стране Зуре не осталось ни одного мертвого существа. Даже зловоние этих немыслимых мест почти совсем рассеялось.