Исчезая с рассветом

Десс вздрогнула резким движением руки захлопнула ставню. Кисть отозвалась ноющей болью.

А что, если бы это был не он? Что, если кто-то другой проведал про их секретный сигнал и сейчас…

Нет, это было решительно невозможно. Что, впрочем, не оправдывало ее неосмотрительность.

– Право, Деспона, к чему такая скрытность? Неужели между нами остались секреты?

Десс сделала все возможное для того, чтобы не надуть губы, и ловко развернулась вместе со стулом.

Бард широко улыбнулся и многозначительно развел руки в стороны, как будто ожидая, что она прыгнет к нему в объятия. Но Десс была не так проста. Десс решила не поддаваться.

Хотя это было гораздо сложнее, чем можно было подумать. Боги милосердные, ей больше всего на свете хотелось улыбнуться ему в ответ и обнять его крепко-крепко. Но вместо этого она скрестила руки на груди, втянула губы и даже немного прищурилась. Он догадается, почему. Не может не догадаться.

– Что у тебя с рукой? – обеспокоенно спросил Бард. Улыбка оставила его губы, и даже его глаза сделались непривычно серьезными.

Десс удивленно проследила за его взглядом и посмотрела на собственную кисть. На тыльной стороне ладони правой руки, очень неудачно оказавшейся открытой его взору, и вправду красовалась громадная свежеприобретенная ссадина. Вид у нее был достаточно жуткий.

– Ерунда, – заявила Десс и поменяла руки местами таким образом, что последствия ее бессилия оказались спрятаны в изгибе рукава ее черной рубахи. Дабы усилить впечатление, Десс закинула одну ногу на другую и гордо выпрямилась.

– Отличные сапожки, – отметил Бард, кивая на ее обувь. – Высокие, как ты любишь. Снова почти вся в черном, и все то же неизменное сероватое трико.

– А ты опять вырядился, как последний придворный шут, – парировала Десс.

– Милая Деспона, если наличие в облачении человека более одного цвета вызывает у тебя ассоциации с шутовским нарядом, мне тебя искренне жаль. А у меня их всего, дай-ка подумать… три! Я, извини меня, менестрель, и должен выглядеть презентабельно.

Футляр с лютней появился из-за его спины и мягко скользнул на пол по его предплечью. А что это было с футляром? Неужели царапина? Бард берег свою лютню как зеницу ока.

Десс нахмурилась, признавая его правоту. Белая рубаха с кружевными манжетами, плащ непонятного темного цвета, который в тускловатом освещении ее комнаты казался воистину черным, но на самом деле наверняка отдавал синевой… Пара штанов земельных оттенков и сапоги под стать… Настоящий походный ансамбль бывалого путешественника с претензией на аристократизм. Строго, эффектно, таинственно. Незамысловатый по большей части покрой скорее намекал на двойное дно, недели выдавал простоту, а качество ткани лишь подтверждало неизбежные подозрения.

Обладатель всего этого великолепия смотрел на нее черными глазами из-под беспорядочного сплетения столь же черных волос, которое при определенном желания можно было бы посчитать челкой. В глазах читался до боли знакомый Десс озорной сарказм, не лишенный, впрочем, определенной теплоты. Его скулы были высоким, кожа – смуглой, рот тонким и решительным, нос дразнил намеком на горбинку.

Вот уже который раз, глядя на него, Десс поймала себя на мысли, что он был во всем ее полной противоположностью. Ее плавный овал лица и его резковатые, порывистые черты; ее четкость и его грубоватая мечтательность. Десс снова втянула губы. Интересно, что он думал о ней? Думал ли он о ней вообще? Какой он видел ее? Она еле удержалась от того, чтобы провести рукой по своим гладким волосам цвета темного меда.

Боги, женщина, где витают твои мысли!

– Деспона, ты здесь? – смеясь, позвал ее Бард.

– Прекрати меня так называть, – обиделась она.

– А как еще мне тебя называть? – игриво возмутился менестрель. – Это же твое имя! Или моя старинная подруга Деспона ДиМарко куда-то съехала, и нынче здесь проживает ее абсолютный двойник?

Деспона вздохнула. Этот невыносимый менестрель наверняка помнил, как сильно она ненавидела ритуалы и церемонности, включая именование людей их не в меру вычурными полными именами и прочие несуразности. Десс никогда не знала, как вести себя в ходе подобных обменов колкостями – ей было не поспеть за остроумием этого воображалы, да и не то чтобы она находила его шутки слишком забавными… Ее глаза внезапно округлились от ужаса.

– Что на сей раз, Десс? – спросил Бард почти что с отеческой нежностью.

– Я обещала себе не вздыхать! – созналась Деспона. – Это как-то по-старушечьи. И вот опять не сдержалась.

– Классическая Десс, –одобрительно кивнул ее гость. – Обещания и работа над собой. Я рад, что в этом мире осталась частичка стабильности. Чем еще порадуешь?

– Радостей мало. Например, Шпилю, как мне кажется, скоро придет конец, – как бы между делом бросила она. Нужно было проверить его реакцию. – А ты с чем пожаловал?

– Повтори? – от былой игривости Барда не осталось и следа. Кстати, а что это сверкнуло в его глазах? Он наверняка был осведомлен, он просто не мог не знать. Но чего он хотел от нее?

– Я поинтересовалась у тебя, с чем ты пожаловал, –притворилась Десс.