Исчезающая в бездне

– Я об этом и говорю! – Она схватила меня за руки, и впервые за сегодняшний день ее лицо и осанка выражали уверенность. – Ты что, не понимаешь? Это же знак! Послание нам, что они все еще живы и просят нас их найти.

– Даже не знаю… – Мне так хотелось поверить в эту красивую сказку. – Может, это просто похожее ожерелье?

Она понимающе кивнула.

– Сначала я тоже решила, что принимаю желаемое за действительное, ведь мне так хотелось, чтобы они выжили. Вот почему я не стала сообщать тебе о своей находке, чтобы не обнадеживать раньше времени. Но спустя несколько месяцев я обнаружила папин эхопорт.

– Нет, – сказала я шепотом. – Не может этого быть!

Предположим, ожерелье могло отнести течением на новое место, но эхопорт был прикреплен к папиной руке и не мог соскочить с нее, даже после того, как их катер разбился об Эквинокс. Я ни разу не видела, чтобы папа его снимал.

– Где?.. – Я не смогла закончить фразу.

– На том же самом месте. – На ее лице играла улыбка. – Уверена, что это второе послание нам. После того, как я обнаружила эхопорт, я стала плавать туда под покровом ночи в надежде застать их там.

– Когда это было? – спросила я, дрожа всем телом.

– Месяц назад. – Она опустила руки. – Видимо, за месяц до моей смерти.

– Ты умерла почти два года назад, – сказала я, потеряв всякую надежду. Если наши родители на самом деле живы, почему я не нашла на том месте ни одной их вещи?

– Два года? – повторила она, заикаясь.

– Прости. – Что еще я могла сказать? – Так вот почему ты оказалась в океане в ту ночь?

– Возможно, – сказала она, нахмурившись. – Я не могу ничего вспомнить. Но ведь должно быть какое-то объяснение найденным мною вещам, которыми мама с папой дорожили больше всего.

– Не считая «Рассвета».

– Верно, – подхватила она, показывая на меня. – Они оставили его мне в ту ночь, когда они якобы погибли. Вряд ли можно считать совпадением, что ожерелье и эхопорт были найдены там, где мы с тобой ежедневно ныряли. Может, они следили за передвижениями «Рассвета»?

– Хорошо, предположим, что они еще живы, – сказала я. – Тогда почему они не вернулись домой? Зачем оставили нам эти знаки?

– Не знаю. – Тут ее лицо стало серьезным. – Есть только один способ узнать правду. Помоги мне выбраться отсюда, и вместе мы все узнаем.

– Я… – Неужели она выдумала все это, чтобы выйти отсюда? Но зачем? Ведь через двадцать четыре часа она все равно умрет. – Я даже не знаю.

– Прошу, не дай мне умереть здесь.

– Ты уже мертва, – сказала я едва слышно, как будто это был шелест волн.

Ее ярко-зеленые глаза смотрели прямо на меня.

– Я не чувствую себя мертвой.

Я еле удержалась, чтобы не сказать: «Подожди немного, скоро почувствуешь».

– Умоляю, Темпе, я знаю, что у меня в запасе мало времени, но я не хочу провести здесь последние часы, я хочу побыть дома. – На последнем слове ее голос дрогнул, развеяв мои последние сомнения. В глубине души я тоже этого хотела.

Я не привыкла видеть сестру растерянной, с растрепанными волосами и остекленевшими глазами. Из нас двоих именно она всегда была самой спокойной и сильной. Сейчас она должна была меня успокаивать, а не я ее. Вот бы можно было вернуться на два года назад, до того момента, как она умерла и все пошло прахом.

– Но как мы поймем, что они еще живы?

– Схема, – она кивнула. – Лучше всего начать с нее.

Я посмотрела назад. Мы не сможем сбежать, если Рэйлан не откроет эту дверь. Но даже если это произойдет, сотрудники Палиндромены не дадут нам покинуть станцию, если Элизия будет в больничной рубашке. Директор ясно выразилась – если Элизия узнает правду, ее придется усыпить.

Но не могла же я оставить ее здесь! Мне тоже хотелось верить в то, что наши родители живы и оставляли нам послания. Если я не помогу ей выбраться, то так и не узнаю, обманывает она меня или нет. Как я потом смогу с этим жить?

– А где эта схема? – спросила я.

– В надежном месте, – ответила она сдержанно. Ведь это был ее единственный козырь. – Помоги мне сбежать, и я провожу тебя туда.

Я сомневалась, можно ли ей верить? После всего, что она утаила от меня?

– Я хотела все тебе рассказать, – сказала Элизия, будто прочтя мои мысли. – И во всем признаться, но не знала, как это сделать. Я боялась, что если скажу тебе правду о той ночи, когда мама с папой сбежали, то ты оставишь меня одну. – Тут она осеклась. – А вышло так, что я тебя оставила. Теперь понятно, почему ты мне не веришь.

Мне очень хотелось ей поверить. Я бы ни за что не упустила шанс снова увидеть родителей, если они все еще живы.

– Ладно, по рукам.

Элизия бросилась мне на шею.

– Спасибо, Темпе! Спасибо!

Я отстранилась, боясь поддаться эмоциям, которые могли все испортить.

Кроме того, для начала нужно было решить вопрос о том, как нам выйти отсюда. Единственное окно в комнате было ненастоящим. Придется идти через центральный вход. При этом нужно как-то убедить сотрудников Палиндромены в том, что мы абсолютно безобидны и что Элизия не пациентка, пытающаяся сбежать, а всего лишь еще одна посетительница.