Исчезающая ведьма (ЛП)

Беата служила Эдит с тех пор, как её хозяйка вошла в этот дом изящной и застенчивой пятнадцатилетней невестой. Брак устроили родители Роберта, когда ему исполнилось двадцать. Отец Эдит держал овец, и много, а Роберт торговал тканями. Все соглашались с тем, что они прекрасная пара. Беате было тогда не больше четырнадцати.

Она с завистью глядела на Эдит — супруг и дом, а в своё время, Бог даст — и дети. Для себя Беата о таком будущем и не мечтала. Её родителей забрала оспа, пощадив её жизнь, но не кожу. Лицо у неё было изрыто, как пемза, ресницы и брови больше не росли, а огрубевшие от шрамов веки так нависали, что казалось, она всегда дремлет. Никто ни разу не целовал её, и как она считала, никогда и не станет. В детстве она оплакивала своё лицо, но скоро усвоила, что не стоит лить слёзы по тому, чего она лишилась.

В дверь негромко постучали, и Беата облегчённо вздохнула. После всех этих лет она хорошо знала стук хозяина.

— Вот наконец-то и он, госпожа.

Бросив шитьё на стол, она поспешила открыть дверь. Роберт шагнул за порог, сбросил промокший плащ, лицо у него раскраснелось и вымокло под дождём. Он вытер лоб, отряхнул подол длинного, по щиколотки, камзола, на который налип толстый слой грязи.

Эдит с яростью воткнула иглу в вышивку, встала и нетерпеливо махнула Беате.

— Живо неси ужин. Уверена, наш бедный хозяин проголодался, заработавшись так допоздна. В точности, как и я.

Роберта не обманули заботливые и ласковые интонации жены. Глаза у неё сверкали сталью в свете свечей, и даже чужак почувствовал бы её ярость. Но он всё же попытался смягчить её настроение невинным весельем, к тому же искренним, поскольку сам он был необычайно счастлив.

— Разве ты ещё не поужинала, дорогая? Надо было поесть. Не стоило меня дожидаться.

— Хорошая жена всегда должна дождаться возвращения мужа прежде, чем садиться за стол. Мужчине не следует есть одному, так учила меня моя бедная матушка. — Эдит осенила себя крестом, как делала всегда, когда напоминала Роберту о высказываниях своей покойной матери.

Но Роберт в напоминаниях не нуждался. Ворчливая старая карга прожила вместе с ними десять лет, прежде чем ослабила хватку и покинула этот мир. Роберт сдержал раздражение и ласково улыбнулся.

— Прекрасный совет, какой мать может дать юной невесте, но после всех этих лет…

Он замялся — напоминание о том, что времена нежности и романтических ужинов остались далеко позади, вряд ли способно утихомирить Эдит.

Он обернулся к Беате, которая уже подняла защёлку на дверце, ведущей наружу, к кухне в дальнем конце двора.

— Почему ты ещё час назад не накрыла стол госпоже? Ты же знаешь, голод вызывает у неё головную боль. Поторопись, женщина, сейчас же неси ей мясо. Сам я уже поел, но можешь подать мне немного вина.

— Не трудись нести мне еду, Беата, — резко сказала Эдит. — Если мой супруг не желает ужинать, я тоже не стану.

— Ну что ты, дорогая. Тебе нужно поесть хоть что-нибудь, — попытался смягчить её Роберт. — Ты же знаешь, от этого тебе станет лучше. Пусть Беата принесёт горячий поссет{15}. Он быстро тебя согреет и развеселит.

Он подошёл к жене и попытался поцеловать чисто выщипанный лоб, но она отвернулась, и он поцеловал пустоту.

Беата ухватилась за его последнее предложение.

— Я сию минуту принесу поссет, мастер Роберт, — отозвалась она, хотя не намеревалась подавать Эдит такое опасное оружие, как горячая жидкость, когда та в таком настроении.

Роберт прошагал к очагу и остановился спиной к нему, задрав полы своего упелянда{16}, чтобы погреть спину. Эту привычку Эдит находила вульгарной, но он часто делал так, не задумываясь, как и сейчас.

— А где наш юный Адам? Почему не встречает отца? — Он нахмурился. — Мальчик не заболел?

— Он здоров, хотя, если я стану держать его здесь по полночи в ожидании отца, на нём это отразится. Я отправила его спать час назад.

Роберт чувствовал нарастающее раздражение. Она нянчит мальчишку, как будто тот до сих пор младенец. Ещё пара месяцев, и он заберёт сына, отправит учиться торговле, как учатся множество мальчиков его возраста.

Эдит гордо вернулась на своё место и снова взялась за вышивку.

— Надеюсь, сегодня дела шли неплохо?

— Неплохо, неплохо. — Роберт пригладил седеющие волосы. — Мы получили от флорентийцев хорошие деньги за линкольнский зелёный, но мне сказали, что лодочники потребовали пенни вперёд за доставку груза. И некоторые купцы уже им уступили, дьявол их забери. Тут надо твёрдо стоять на своём. Если один из нас поддаётся этим вороватым пройдохам, тем хуже для остальных.

— Поэтому тебе пришлось работать допоздна? Ты встречался с другими купцами?

Эдит подняла взгляд, внимательно изучая мужа.

Роберт колебался только секунду.

— Ты же знаешь, как это, дорогая. Начинаешь разговор про цены на шерсть и транспортные издержки — кстати, Англия на пороге разорения — и не успеешь оглянуться, как уже втянут в обсуждения последних сплетен из королевского двора.

— Расскажи, — преувеличенно заинтересованно попросила Эдит, — что известно о короле?