Исчезающая ведьма (ЛП)

— С этой женщиной ты выставляешь себя на посмешище, отец. Мать сказала, что не раз видели, как после наступления темноты ты входил в её дом и оставался на несколько часов. Ты же знаешь, как разносятся в этом городе сплетни. Я не стану молча смотреть, как страдает мать. — Он прошагал через зал и поднял дверной засов. — Хоть какая-то польза от захвата нашего корабля. Вдова Кэтлин лишилась денег, и я этому рад — теперь она не захочет иметь дел с человеком, который посоветовал такую глупость!

Глава 7

Если женщина не хочет тебя, а ты желаешь привлечь её и заставить испытывать жажду, возьми гениталии волка, шерсть с его щёк и бровей, и сожги всё вместе. Пепел дай выпить женщине — как-нибудь, чтобы она не знала. Тогда она будет желать тебя — и никого больше.

Линкольн

Мавет, мой хорёк, сердито пищит и чешет за ухом, грызёт шерсть на лапах и укоризненно поглядывает на меня. Я часто ему говорю, что никак не могу избавить его от блох. Поскольку он мёртв, то без всяких последствий может валяться хоть в целом рое живых блох. Но, увы, те блохи, что внезапно погибли вместе с хорьком, теперь сами сделались призраками и будут мучить его после смерти, как делали это при жизни, до тех пор, пока мы с ним остаёмся пойманными в ловушку этого мира.

Будьте внимательны, мои дорогие, и всегда с величайшим вниманием относитесь к тому, в чьём обществе идёте по жизни. Если смерть явится без предупреждения, вам, возможно, придётся иметь с ними дело до тех пор, покуда луна не обратится в кровь. Не станет ли это мучением? Но, как я напоминаю Мавету, есть в этом и светлая сторона — хотя этих блох второй раз не убьёшь, они, по крайней мере, не размножаются.

В отличие от Мавета, я наслаждаюсь лишь собственным обществом, а также и тем, что могу попасть в дом одной из самых привлекательных женщин Линкольна, куда не вошёл бы при жизни — в отличие от мастера Роберта. Но с другой стороны, как вы, должно быть, уже начали понимать, несмотря на недавние потери, мастер Роберт был одним из самых удачливых мужчин в этом славном городе.

Погода весь день стояла пасмурная и мрачная, и сумерки рано вползли в переулки. С приближением ночи с реки задул жгучий ветер, стуча ставнями на узенькой улице. Роберт поплотнее укутался в тяжёлый шерстяной плащ и оглянулся на дом, где обитала кузина Эдит. Ведьма Мод, без сомнения, глядит в щёлку ставень, но даже ей не признать его в темноте.

Роберт постучал в дверь и стал ждать. Его ужин — всего пара кусков кролика в остром соусе — лежал в желудке камнем, как ломоть китового мяса. Он страшился нести новость госпоже Кэтлин. Но Роберт всегда гордился тем, что признавал собственные ошибки, и лучше уж сказать самому, чем она узнает из сплетен на рыночной площади.

Новость пока не распространилась, но это лишь вопрос времени. Основную часть дня он совещался с другими купцами, но судно и бо̀льшая часть груза пропали. Он ничего не мог поделать, только признаться во всём бедной Кэтлин.

Дверь отворилась, на пороге, в свете лампы из комнаты позади, появилась толстая старуха без передних зубов. При виде него она приветливо заулыбалась.

— Мастер Роберт? Так скоро вернулись? — Она захихикала, и раздутый живот затрясся, как будто под заляпанным платьем скрывалась живая белка.

Роберт протиснулся мимо неё, ощутив вонь кухонного жира и застарелой мочи, которая повсюду следовала за Диот.

Дом, куда он вошёл, был далеко не так прекрасен, как его собственный. Стены маленькой комнаты, служившей залом, не покрыты дубовыми панелями, а побелены известью, мебель совсем простая — длинный стол, стулья, два сундука, обитые полосами латуни. В очаге ярко горел огонь, но свет лился из масляной лампы в форме звезды, подвешенной на длинной цепи к потолку. На концах пяти лучей пылали пять маленьких языков пламени.

— Мастер Роберт! Какая радость! Не ожидала увидеть вас этим вечером.

На противоположной стороне комнаты в дверном проёме появилась госпожа Кэтлин. Сердце Роберта чуть подпрыгнуло, как всегда при звуках её призывного голоса. Зелёное домашнее платье подчёркивало изящную грудь и тонкую талию. Поверх она надела красновато-коричневую безрукавку, шею украшало серебряное ожерелье с тёмно-зелёными камнями, волосы убраны в серебряную сетку.

Роберт уже видел её в дневном свете и знал, что эта женщина не молода и не слишком красива, хотя в её тёмных волосах и не видно ни одной седой нити, а лицо с высокими скулами большинство мужчин назвало бы привлекательным. Однако, сказать по правде — верхняя губа слишком тонкая, глаза чересчур водянистые, а вокруг губ и глаз уже появилась паутинка морщин. Но именно в этот момент освещённая мягким жёлтым огнём лампы Кэтрин казалась моложе на двадцать лет, и когда она улыбалась, Роберт не замечал несовершенств, они стали ему безразличны.