Исчезающая ведьма (ЛП)

Разумеется, некоторые не заметят призрака, даже если тот нагой галопом носится по спальне, колотит горшки и сшибает стулья. И Роберт как раз из таких, хотя в тот день его можно было простить — слишком многое занимало тогда его мысли.

Он нетерпеливо мерил шагами свой зал, часто поднимая взгляд вверх, на потолок, словно сквозь деревянные балки мог заглянуть в спальню над головой. Он слышал скрежет — там что-то протащили по доскам, жаровню, или, может быть, стол. Лекарь снова пускал Эдит кровь?

Здоровье жены ухудшалось день ото дня, несмотря на все зелья и притирания, приписанные врачом, и по немалой цене — очищенный сироп из цикория, одуванчика, венерина волоса и ревеня, мятная вода, чтобы укрепить желудок, полынь, чтобы убить червей в животе, и сушёные кузнечики для облегчения колик.

На первой неделе после того, как к лечению приступил Хью Баюс, боли, казалось, уменьшились. Но теперь снова вернулись, и ни одно лекарство, предписанное врачом или сделанное аптекарем, их больше не облегчало.

Роберт снова глянул на потолок. И чего они тянут так долго? Перед завтраком сын прислал посыльного — присутствие отца требовалось на складе. Возмутительно, что Ян не объяснил придурку-гонцу почему. Горло у Роберта жгло, как будто перепил плохого вина. Опять на складе что-то стряслось?

Он только накануне вечером узнал, что в Линкольншир прибыло грузовое судно ломбардцев и они пытались договариваться с фермерами и монастырями, чтобы скупить всю шерсть еще до того, как начнут стрижку овец. Перекупщики ополчились на них, поскольку их оттирали от сделки и весной нечего будет продавать линкольнширским купцам. Если дело ломбардцев выгорит, это будет означать разорение для многих в Линкольне.

Роберт с растущим раздражением глядел в потолок. Неужто этот тип не понимает, что у хозяина есть дела? Когда на ступеньках наконец послышались тяжёлые шаги лекаря, Роберт поспешно прошёл через зал, рывком распахнул дверь на лестницу и почти втащил бедолагу в комнату, спеша услышать его вердикт.

Хью Баюс был тщедушный и мелкий, с непропорционально большой круглой головой, лысой как колено, и от этого казавшейся ещё круглее. Серые глаза увеличивались до размеров куриного яйца из-за толстых очков, которые врач держал на длинной ручке, оглядывая комнату. Он был весьма уважаем в своей профессии, лечил больных во время Великого мора, и сам чуть не пал его жертвой. Всякий лекарь, что может исцелить сам себя, ценится на вес золота, и это шутка лишь наполовину, поскольку именно столько он брал.

— Моя жена, — спросил Роберт, — как она?

Старик медленно покачал головой.

— Неважно, совсем неважно.

Роберт не смог сдержаться.

— Если бы я думал, что с ней всё в порядке, не послал бы за вами.

Он знал — врачи любят представлять своих пациентов куда более серьёзно больными, чем на самом деле, не только ради того, чтобы поднять оплату, но и для улучшения своей репутации, если пациента удастся вылечить, или в качестве оправдания, если тот умрёт. Роберт готов был по-королевски оплатить лечение жены, но не любил, когда его принимали за дурака в том, что касалось денег.

— Будьте любезны сказать мне прямо, что у неё за болезнь и что нужно сделать для излечения. Я оплачу всё необходимое, при условии, что цена честная и лекарство вернёт ей здоровье.

— У неё слабость желудка, — ответил Хью. — Боюсь, это печёночная горячка.

— И что можно сделать?

— Я использую для лечения грыжник, серу и сушёную печень зайца. Но… — он развёл руками, как будто хотел сказать, что не возлагает особых надежд ни на одно из средств.

Роберт провёл рукой по седеющим волосам.

— Но Эдит страдает, стонет и мечется целую ночь. Мне пришлось ночевать здесь, внизу, со слугами. Вы не могли бы её успокоить?

— Аптекарь изготовит лекарство по моему особенному рецепту. — Лекарь постучал по носу. — Прикажете служанке давать госпоже по три капли в винном спирте каждую ночь. Снадобье успокоит боль и заставит её глубоко уснуть. Не больше трёх капель — в лекарстве содержится белена, если дать слишком много, она погрузится в сон, от которого может и не очнуться.

В дверь зала заглянула Беата.

— Госпожа зовёт вас, мастер Роберт.

Лекарь подобрал с кресла оставленный там плащ и накинул на плечи.

— Ступайте к ней, мастер Роберт. Ваша забота поможет ей не меньше любого из моих лекарств. Беата, помни, что я сказал. Твою госпожу нужно кормить требухой, слабым говяжьим бульоном без жира, можно немного измельчённых бараньих мозгов для укрепления сил. Ей ни в коем случае нельзя молоко, сыр, мёд и никаких сладостей.

Он опять повернулся к Роберту.

— Ясно, что это нервное раздражение желудка. Делайте всё возможное, чтобы она сохраняла спокойствие, не тревожьте. А теперь я должен идти, мастер Роберт. Отправьте слугу к аптекарю после девятого колокола. К тому времени лекарство должно быть готово.

Беата отворила перед лекарем огромную дверь, и тот поспешно вышел, приостановившись только, чтобы слегка поклониться Роберту. Подхватив плащ, Роберт зашагал к двери, его всё мучил вопрос о том, что случилось на складе.