Исчезающие Девушки (ЛП)

- Чертовски досадно, - прокомментировала женщина, качая головой так, что её подбородок тоже затрясся.

Я отвернулась и уставилась в окно, где показались побережье с его торговой суматохой и белый плоский, как диск, океан.

Вывеска «ФанЛэнд» была частично скрыта огромным количеством воздушных шаров, словно разноцветным облаком. Неподалеку стоял со скучающим видом курящий тонкую коричневую сигарету владелец «Бумеранга», крупнейшего в Вирджинии магазина фейерверков. За свои девять дней в «ФанЛэнд» я все еще не могла понять сумасшедшего графика работы «Бумеранга», - кто будет покупать фейерверки в восемь утра?

Внутри парка царил хаос. Даг вел группу добровольцев - девять из них были не старше тринадцати - к амфитеатру. Он кричал, чтобы его услышали, что не удивительно в постоянной болтовне десяти-двенадцатилетних детей. Даже с расстояния в двадцать шагов, я могла услышать, как Донна орёт в телефон, вероятно так общаясь с поставщиком еды, который забыл доставить тысячу булочек для хот-догов. Поэтому нужно было держаться подальше от офиса, а сумку, полагаю, смогу занести позже. Даже мистер Уилкокс выглядел несчастным. Он прошел мимо меня по тропинке вниз к колесу обозрения и едва проворчал что-то в ответ на мое приветствие.

- Не обращай на него внимание. – Элис, уже порядком вспотевшая, с длинным свертком салфеток под мышкой, коснулась моей спины, пробегая мимо. - У него с утра стресс. Паркер позвонил и сказал что болен, поэтому сейчас проблемы с персоналом.

- Паркер заболел?

Я вспомнила, как он выглядел вчера около волнового бассейна: разноцветные всполохи от лучей, стремящихся в небо, до неузнаваемости меняли его лицо.

Элис опередила меня уже шагов на двадцать.

- Думаю, да. - Она обернулась, но продолжала шагать вниз. - У Уилкокса уже была вспышка гнева. И даже не думай приближаться к Донне. Кто-то обделил её утренней дозой счастья.

- Хорошо.

Солнце ослепляло. Все цвета выглядели перенасыщенными, словно кто-то прибавил контраст на огромном пульте. Я чувствовала себя странно неловко насчет Паркера и того, как мы расстались прошлой ночью. Почему я так расстроилась?

У меня снова перед глазами появляется Дара, её машина, ночь, дождь тяжело шлёпает по листьям, словно небеса разорвались на кусочки. Я мигаю и трясу головой, пытаясь выбросить это из памяти.

- Ты уверена, что он в порядке? - Окрикиваю я Элис, но она уже далеко и не слышит меня.

В десять утра ясно, что даже мистер Уилкокс недооценил толпу. Парк еще никогда не был так забит, несмотря на температуру тридцать девять градусов выше нуля. Я наполняла свою бутылку водой полдюжины раз, но всё еще не сходила в туалет, жидкость прямо испаряется из моей кожи.

В качестве специального развлечения и так как наш маленький музыкальный номер произвел сенсацию, ну, по крайней мере, в толпе шестилеток, мы сделали три выступления: в десять тридцать, в полдень и в два тридцать. В перерывах между шоу я боролась с хвостом русалки и валялась в приемной офиса, единственном помещении с работающим кондиционером. Я слишком устала от борьбы с жарой и уже не волновалась по поводу того, что мое белье увидит Донна. Хизер же сняла  свой костюм попугая и ходила по комнате, оставаясь только в лифчике и трусиках, обмахивая подмышки и проклиная погоду. Слишком жарко, чтобы есть. Слишком жарко, чтобы улыбаться. А люди все продолжали прибывать: торопясь, вливаясь, переваливаясь через ворота парка. Поток разных людей: дети с родителями и бабушками-дедушками, девочки-подростки, одетые в топы от бикини и короткие шорты, их делающие вид, что скучают бойфренды без рубашек и в шортах поверх плавок.

К тому времени, как наступает два тридцать, я едва могу натянуть улыбку на лицо. Пот катится между моих грудей, из-под колен, и из мест, о которых я даже не знала, что они могут потеть. Солнце неумолимо, оно как огромное увеличительное стекло, и я чувствую себя муравьем, зажаривающимся под ним. Зрители же кажутся просто одним размытым пятном.

Хизер изображала атаку на куклу. Как раз в этот момент начинает происходить странное, - исчезают все звуки. Я могу лишь видеть, как смеются зрители, - тысяча темных пещер - открытых ртов, но никаких звуков, словно кто-то разорвал связь мозга с моими ушами. Ничего, кроме глухого гула, раздающегося в ушах, как если бы я летела в самолете в нескольких тысячах футов над землей.