Исчезающие Девушки (ЛП)

Я уже дома. В конце концов, они выпустили меня из психушки. На самом деле, все было не так плохо, за исключением того, когда приходили мама с папой. Они так смотрели на меня, будто боялись, что если попытаются прикоснуться ко мне, я рассыплюсь в пыль. Нам пришлось пройти семейные сеансы и произнести множество установок, вроде «я тебя слышу и уважаю твое мнение» и «я вижу, как тебя сердит, что я...» и т.д. Тете Джеки понравилось бы.

Врачи были очень милыми, у меня получалось высыпаться, мы занимались декоративно-прикладным творчеством, словно нам снова пять лет. Я и подумать не могла, сколько всего можно сделать из палочек от эскимо.

В любом случае, доктор Личми говорит, что всякий раз, когда я хочу поговорить с тобой, я должна писать письмо. Именно этим я сейчас и занимаюсь. За исключением того, что каждый раз, когда я сажусь писать, я даже не знаю, с чего начать. Так много я хочу сказать. И также много я хочу спросить, хотя я знаю, что ты не ответишь.

Так что я начну с основного. Мне очень жаль, Дара. Очень, очень жаль.

Я по тебе скучаю. Пожалуйста, возвращайся.

С любовью, 

Ники 

26 Сентября

- Туда.

Тетя Джеки хлопнула ладонью по последней картонной коробке, сильно набитой, перетянутой скотчем слишком узким ремнем, как толстяк, и промаркированной жирной надписью «Гудвилл»[20]. Она выпрямилась, и внутренней стороной запястья откинула волосы с лица.

- Так выглядит лучше, не правда ли?

Комната Дары, то есть прежняя комната Дары, совершенно неузнаваема. Давненько я не видела пола за слоем мусора и одежды, теперь же он был начисто вымыт и пах чистящим средством «Пайн-сол». Старого коврика больше нет, как нет и мешков, наполненных испачканными и порванными джинсовыми шортами, протертыми сандалиями, выцветшим нижним бельем и растянутыми бюстгальтерами. Одеяло с леопардовой расцветкой, которое Дара приобрела за свои собственные деньги после отказа мамы купить его ей, было заменено одеялом с узорами цветочков, найденным тетей Джеки в бельевом шкафу. Даже вещи Дары были упакованы, большую часть собирались отдать на пожертвование; в ее шкафу висели десятки пустых вешалок, качаясь, будто их толкнула невидимая рука.

Тетя Джеки обняла меня и слегка сжала.

- Ты в порядке?

Слишком расстроенная, чтобы говорить, лишь киваю в ответ. Я больше не уверена кто я. Тетя Джеки предложила упаковать остальные вещи самой, и доктор Личми считает, что это пойдет мне на пользу. К тому же, я хотела посмотреть, могла ли сохранить что-нибудь из этих вещей? Доктор Личми дал мне обувную коробку и велел заполнить ее. Около трех дней мы разбирали гору из старых вещей Дары. Поначалу я хотела оставить все: разжёванные ручки, контактные линзы, сломанные очки, – все чего она касалась, любила или пользовалась. Но увидев битком заполненную обувную коробку менее чем за десять минут, я вывалила оттуда все и начала заново.

В конце концов, я сохранила только две вещи: ее дневник, и небольшую золотую подкову в виде ожерелья, которое она любила носить в особых случаях. «На удачу», -всегда говорила она.

Окна открыты, чувствуется сентябрьский легкий бриз. Сентябрь - месяц, который пахнет почтовой бумагой и карандашными опилками, осенними листьями и машинным маслом. Месяц, который пахнет прогрессом, движением вперед. На этой неделе папа с Шэрил переезжают, а завтра я вынуждена отправиться на встречу с Эйвери, дочкой Шэрил. Мама в Калифорнии, в гостях у старого друга с работы, пьет вино в Сономе и ходит на велосипедные прогулки. Паркер уехал учиться в колледж в Нью-Йорке, вероятней всего не спит до утра, заводит новых друзей, мутит с симпатичными девчонками и забывает обо мне. Мэделин Сноу пошла в четвертый класс, по словам Сары, она любимица всей школы. «ФанЛэнд» закрывается на сезон. Я единственная, кто никуда не исчез.

- И последнее.