Исчезающие животные Америки

Это убийство вызвало в стране всеобщее негодование против охотников за перьями, которое еще более усилилось в 1908 году, когда второй одюбоновский служащий был убит при попытке защитить гнездовье в Южной Каролине. Общественное возмущение и порожденная им широкая кампания в печати, начатая Национальной ассоциацией одюбоновских обществ, помогли в 1910 году провести в нью-йоркском законодательном собрании «Одюбоновский билль о перьях». Этот закон запрещал какую бы то ни было торговлю перьями в пределах штата, включая и Нью-Йорк — американский центр производства дамских шляп. В 1913 году был введен федеральный закон, запрещавший ввоз перьев диких птиц в Соединенные Штаты. После этого один штат за Другим последовали примеру Нью-Йорка, вводя запрет на торговлю перьями. И битва была выиграна.

Восстановление чуть ли не полностью истребленной популяции белых цапель в Соединенных Штатах было почти чудом. Но теперь в период гнездового сезона их можно встретить повсюду на юге и большей части востока страны, а во время перелетов и по всем Соединенным Штатам.

Глава 5 РАЗВИТИЕ НАУЧНЫХ МЕТОДОВ ОХРАНЫ ПРИРОДЫ

Охрана природы обеспечивает гармонию между человеком и землей. «Земля» тут означает совокупность всего, что есть на ней, над ней и в ней. Гармоничные отношения с землей подобны гармоничным отношениям с другом: нельзя ласково поглаживать его правую руку и одновременно рубить топором левую. Иными словами, нельзя любить дичь и одновременно ненавидеть хищников, нельзя беречь воду и одновременно оголять горы, нельзя восстанавливать лес и одновременно истощать пашню. Земля — единый организм.

Олдо Леопольд

В начале 20-х годов нашего века активные сторонники сохранения природы уже могли с законной гордостью указать на достижения последних двух десятилетий. Худшие эксцессы промысловой охоты были в какой-то мере взяты под контроль, а добыча перьев запрещена вовсе. Международный договор обеспечивал охрану котиков, а также водоплавающих и других перелетных птиц. Некоторые виды крупных животных под защитой более строгих законов об охоте тоже начали почти чудом восстанавливать свою численность.

Примером этому могли служить олени: на рубеже веков их численность упала до наиболее низкого уровня, а во многих областях они были и вовсе истреблены, но их охрана дала немедленные результаты — поголовье оленей восстанавливалось почти повсеместно в пределах прежнего ареала. И уже казалось, что любому виду для нормального существования требуется только защита закона и правильное регулирование охоты, а также уменьшение количества опасных для него хищников. Во всяком случае так полагали очень многие.

Однако кое-какие темные тучки омрачали горизонт, бросая тень сомнения на эту простенькую философию. Наука о сохранении диких животных была еще в пеленках, и многие факторы, определяющие состояние диких популяций, либо были неизвестны, либо ими пренебрегали. Но практика доказала, что наиболее очевидный путь не всегда бывает самым верным. Об этом, например, свидетельствует история оленей, обитавших на плато Кайбаб.

В 1906 году президент Рузвельт объявил Национальным охотничьим резерватом Кайбабское плато — засушливое плоскогорье площадью примерно в 400 тысяч гектаров у северной границы Большого каньона на севере Аризоны. Сделано это было главным образом для того, чтобы сохранить трехтысячное стадо чернохвостых оленей, обитавших в этом районе. Сразу же была начата энергичная кампания по истреблению хищников, и к 1920 году на Кайбабском плато было уже убито в общей сложности 674 пумы, 120 рыжих рысей, 11 волков (эти хищники были практически истреблены уже давно) и около 3000 койотов. Олени, не тревожимые ни двуногими, ни четвероногими охотниками, начали стремительно размножаться, и к 1924 году их число достигло 30 тысяч, а по мнению местных жителей, так и целых 100 тысяч. Но каким бы ни было это число, в любом случае оленей оказалось намного больше, чем могло прокормить Кайбабское плато, особенно в тяжелые зимы. От постоянного недоедания олени слабели. Начались эпизоотии, и в течение нескольких зим животные гибли тысячами.

Излишняя плотность популяции имела и другое вредное последствие: голодающие олени уничтожили на плато всю съедобную растительность. «У плоскогорья был такой вид, словно его опустошила саранча, — писал один очевидец. — И оно лежало… изуродованное, серое, объеденное и умирающее».