Исчезающий Трон (ЛП)

Гэвин покачал головой, прислонившись спиной к подоконнику.

- Ты назвала меня Гэллоуей. Никто не называл меня так достаточно долгое время, - видя мое сконфуженное выражение, он объяснил, - у меня больше нет титула, Айлиэн. У меня нет земли. После всего, что здесь произошло, это казалось лишь глупой формальностью.

- Ты сказал, что расскажешь обо всем, - говорю я. - Что случилось, пока я была в Sith-bhruth?

Он смотрит вверх на тикающие шестеренки, от которых идет электричество, сейчас они ни к чему не присоединены. Проходит очень много времени, прежде чем он начинает.

- После их прихода первое время мы жили в заброшенных руинах деревень. Окруженные все, кто выжил. Фейри находили людей и своим влиянием заставляли выдавать наше местоположение, - его голос задрожал, и он сглотнул. - Каждый раз, когда мы передвигались, они приходили в наши села ночью, чтобы убивать. Те, у кого не было Зрения, никогда не видели их приближения.

Я смотрю на его руки, как он теребит края своей рубашки, пока говорит об этом.

- Поэтому вы создали этот тест, - я стараюсь говорить, скрывая эмоции. Я могу понять почему, но я все еще не готова простить его. Не за это. - С огоньками.

Он кивает.

- Люди легко попадают под влияние фейри. Еще одно нападение оставит наш вид на грани вымирания.

Я изучаю шрамы на его лице. Они выглядят так, будто один фейри схватил его и начал вырезать глаз из плоти вокруг. Сейчас шрамы начали исчезать, такие бледные на его коже.

- Отвратительно, не так ли? - его голос выводит меня из раздумий, и я понимаю, что, видимо, притихла на какое-то время. Я заметила, как напряглась его челюсть.

Я качаю головой.

- Только не для меня, - я не могу остановить себя, и мои пальцы скользят по его лицу, вдоль по четырем неглубоким шрамам над его бровью. И наконец, один глубокий шрам на его щеке. - Твои шрамы не дефекты, Гэллоуей. Они не недостатки. Они рассказы, написанные на твоей коже.

- Рассказы? - звучит так, будто он думает, что это глупая мысль.

- Айе, - говорю я, - они рассказывают историю, о том, как ты выжил. Этого не стоит стыдиться.

Затем он смотрит на меня.

- Какие же истории рассказывают твои шрамы? - спрашивает он. - Тоже о выживании?

Я резко отталкиваюсь от него. Прямо за ним я замечаю карту Шотландии на дальней стене. Сотни булавок, повязанные красными лентами, которые отмечают убийства Сорчи. Однажды я сожгла эту карту, разорвала ее в клочья. Теперь она снова здесь, в целости и сохранности.

Было время, когда я бы рассказала Гэвину, что мои шрамы рассказывают историю убийства каждого фейри. Как я училась, чтобы убить одну фейри, которую больше всего хотела. Я бы сказала, что они моя своего рода гордость, мои победные медали. Мои шрамы рассказывают историю о девочке, которая уничтожала саму себя, пока не осталась мстительная Охотница из зеркал.

Вещи, которые стали более значимыми в моей тюрьме, не имели ничего общего с местью или жаждой убивать фейри, или с тем, чтобы быть Охотницей. Это были танцы. Смех. Горе и дружба. Крепкие объятья и тяжелые прощанья. Украденные поцелуи под кровавой луной.

- Нет, - тихо говорю я, - они рассказывают о том, как я снова стала человеком.

Глава 19.

Я проспала весь следующий день. И, хотя мои конечности все еще дрожали, когда я вылезла из кровати, я была в состоянии твердой походкой пройти к своему шкафу. Прислонившись ухом к двери, я улыбнулась, когда услышала, как Деррик напевает похабные песенки. Его голос приглушил шелест ткани.

Я дважды постучала, прежде чем открыть дверь. И вот он, растянувшийся на горе разноцветных шелков, держит в руках иголки с нитками.

- Айлииииэн, - пропел он, крылья запорхали веером позади него, - тебе лучше! Ты проснулась! Выглядишь так, будто тебя переехал поезд, а потом бросили в реку.

Прислонившись к дверной раме, я сказала:

- Должен был добавить в конце про укусы, не так ли? - я согнула руки, ноги, они все еще болели. - В любом случае, клянусь, это хуже. Огоньки злобные.

Золотой ореол Деррика стал красным от напоминания.

- Я должен был понять, что Видящий врет. Если бы он не был твоим другом, я бы снял с него кожу и взял ее в качестве трофея, - он останавливается на одной из тканей, глубокого королевского синего цвета. - Но так как ты, кажется, дорожишь его жизнью, я лишь укусил ублюдка за руку. Зуб за зуб. У него был привкус страдания.

- И, я вижу, в последствие ты вернулся в мой шкаф.

Деррик продел нить в иголку, которая почти в половину размера всего его тела.

- Я был так счастлив, что ты создала его для меня! Я спал в своей собственной версии твоего шкафа последние три года, и он никогда не пах так же. Только деревом. Я ненавижу запах дерева, - он взглянул на меня. - Ты снова заставила его пахнуть розами. И милыми водопадами, - он лениво улыбнулся, - и девушками.

Я почти сказала ему, что не делала шкаф специально для него, но он выглядел таким довольным, что сказав это, я выглядела бы как зануда. Вздохнув, я поддела одну из тканей пальцем ноги.

- Что это?

- Я шью платья. Когда я пришел сюда, шкаф выглядел будто ад.

- Он был пустым, полагаю?