Исчезновение

Верчусь, зарываюсь лицом в подушку. Надо заснуть. Я уже нахожусь в полудреме, когда слышу крик. Он такой громкий и пронзительный, что прорывается в мое сознание и заставляет подпрыгнуть в кровати. Сердце бешено стучит, я вся в поту.

Что, черт возьми, это значит?

Еще один леденящий душу крик – и тишина. Слышу, как пульсирует кровь в голове. Вылезаю из кровати и иду к окну, раздвигаю шторы. Кто-то стоит у моей машины. Капюшон мешает как следует рассмотреть его лицо. Думаю, это тот же человек, которого я видела с собакой. Вызвать полицию? Хватаю с тумбочки телефон, но на улице уже никого.

4 Оливия

Оливия ворочается в кровати. Вглядывается в темноту, не понимая, что ее разбудило. В комнате холодно, потому что мать редко включает отопление. Окно дребезжит на ветру. Издалека доносятся тихое ржание и топот копыт. Оливия протягивает руку, чтобы обнять Уэзли, но его половина кровати пуста. Наверное, вышел в туалет. Она ложится лицом в подушку, стараясь снова заснуть. Но знает, что не заснет до возвращения Уэзли. Время идет, а его все нет. Она должна выяснить, куда он подевался.

Оливия медленно сползает с кровати, ощущая, как боль в левой ноге бежит от щиколотки к коленке. Прихрамывая, идет к двери. Коридор темный и пустой. В детстве он всегда казался ей зловещим: темные углы, скрипящие половицы… Спальня матери в другой части дома. Между их комнатами – ванная и еще ничья комната, где сваливают всякое барахло. Дверь в ванную приоткрыта, и видно, что Уэзли там нет. Может быть, пошел вниз? Вполне вероятно, что ему не спалось, но в таком случае он не стал бы слоняться по дому один – это ведь не его дом. Уэзли к таким вещам относится уважительно. И поэтому ее мать его любит. Возможно – так иногда ей кажется – больше, чем она сама.

Оливия со страхом смотрит на ступеньки. В течение девяти месяцев после аварии она спала в гостиной. Сейчас, после многих лет операций и физиотерапии большую часть времени она может жить нормально. По крайней мере, физически. С помощью обезболивающих. Но лестница, особенно сейчас, – слишком тяжкое испытание для ее колена. Оливия приспособилась жить с постоянной болью. Были повреждены мышцы и нервы, но гораздо труднее справляться с душевной болью. Вина выжившего, сказал ей психотерапевт. Она одолела только пять сеансов, после которых так глубоко погрузилась в происшедшее, что пришлось бросить лечение.

Оливия вглядывается в темноту. Уэзли не видно. Наверное, пошел домой. Почему? Для чего бросать ее среди ночи? Чтобы вернуться в свою неуютную однокомнатную квартирку над мадам Тоуви? А перед уходом даже не разбудить ее, не попрощаться? Он никогда раньше так не делал. Она вспоминает их разговор перед сном. Шепотом, чтобы не разбудить мать, они проболтали не меньше часа. Разве она сказала что-то обидное? Или у него плохое настроение? Оливия по опыту знает: такое настроение может держаться неделю, но вроде вчера Уэзли не был ни злым, ни раздраженным; они заснули, обнимая друг друга…

Она разворачивается и идет в спальню. Уэзли – сильный человек от природы и умеет себя контролировать. К моменту аварии они были вместе чуть больше месяца. После несчастья Оливия с благодарностью положилась на него, поражаясь тому, что этот замечательный человек по-прежнему хочет быть с ней. Хочет ухаживать за ней. В школе он ей так нравился – темные густые волосы, яркие голубые глаза, уверенный в себе… Оливия подняла его на пьедестал, он же вообще не обращал на нее никакого внимания. Только когда они окончили школу и завершились его попытки завоевать Салли, Уэзли проявил к ней интерес. Теперь, когда он повзрослел, ей часто казалось, что его самоуверенность граничит с наглостью. Это нередко заставляет ее морщиться. Тогда, в молодости, он был ловким, забавным и пользовался популярностью, всегда проводил время в больших компаниях. Он и сейчас поддерживал отношения со многими из старых друзей. Уэзли учился классом старше и даже не подозревал о ее существовании. Сначала его заинтересовала Салли – с большими глазами лани, идеальной кожей, длинными шоколадными, блестящими волосами, которые никогда не становились противно кудрявыми от дождя, как ее собственные. Салли… Оливия жмурится, стараясь выкинуть из головы мысли о своей лучшей подруге. Она не может теперь думать о Салли, о Уэзли в подростковом возрасте, ни о ком из них. Это слишком больно, даже через столько лет…

Оливия мысленно возвращается к недавнему разговору с Уэзли. Как он настаивал, чтобы она не разговаривала с журналисткой или кто она там… Ему же не надо ее в этом убеждать. Почему он испугался, что разговор состоится? Он тоже всегда отказывался давать интервью, из уважения к ней. Но его сегодняшнее поведение заставило ее думать, что, вполне возможно, не одна она что-то скрывает.

5 Неповторимый отдых