Исчезновение

– И чего ж дальше будет? – в голосе растерянность. И рассуждая сама с собой: – Выберут нового президента, а тебя куда.., ты им не нужен, копировать некого и незачем, одно из двух – либо ты до определенного момента будешь угасающего старца  изображать, хотя и не так уж стар он вовсе, слоняться на выделенных тебе госдачах, сочинять мемуары, либо вскоре после выборов устроят тебе пышные похороны, чтоб больше не маячил, не возбуждал в народе нежелательные воспоминания, предадут земле на мемориальном комплексе в Мытищах и на том история ВВ и его гениального Двойника закончится…  Отец…, – и она зарыдала.

Он успокаивал дочь, целовал в волглые щеки, приговаривал давно забытые нежные слова из ее детства, которыми утешал, когда Аля простужалась и температурила; а у самого на душе кошки скребли – дочь высказала многое из того, о чем он все настойчивее задумывался в своем одиноком пребывании  в Резиденциях, где  совсем еще недавно царил человек, для которого избыточное великолепие дворцов  по сию пору

служило компенсацией за годы убогой жизни, когда он  дворовым пацаном гонял крыс по подъездам.

–  А мог бы жизнь просвистать скворцом, заесть ореховым пирогом, да, видно, нельзя никак…

– Ты это о чем? При чем здесь пирог?

         – Это я так, стихи вспомнила. Зачем ты ввязался в эту авантюру.., я предчувствовала – добром не кончится.         Служить дракону – значит, уподобляться ему и в конце концов пасть жертвой.

         – Что ты меня заранее хоронишь, тоску нагоняешь? На душе погано, а тут ты со своими предчувствиями.

Альбина пришла в себя, вытерла размазанную тушь, заговорила тихо, нутряно и будто отстраненно от того, что вызвало минутами назад всплеск эмоций:

– Ты теперь – власть, повелеваешь огромной страной, убравшие ВВ, а его убрали, это очевидно, обязаны тебе беспрекословно подчиняться, для них смерти подобно, если все вскроется, так вот, тебе терять нечего – припугни их, дай понять, что им крышка, если ты рот откроешь, используй это время для полезных действий во благо общества, не бойся ничего…

         – Да они отравят меня, или пристрелят, имитируя теракт, да мало ли способов избавиться!

         – Не посмеют. Ты им пока нужен, иначе их спросят: а где настоящий ВВ? Убили?  А можно пресс-конференцию собрать и сообщить правду. Можно утечку организовать, так, мол, и так, а я западным корреспондентам смогу подтвердить.

         Альбина не в себе, несет околесицу – для Якова Петровича было очевидно. Это шок. Какая пресс-конференция, кто ее позволит провести, он же ни шага ступить не может без ведома куратора, они не дураки, держат его на коротком поводке – на всякий случай, чтобы не выкинул какой-нибудь фортель. Дочь, бедняжка, не понимает… И зачем ей признался.., клял себя.

     Покинул он дачу в растрепанных чувствах, Альбина взяла себя в руки, улыбалась, шутила, никто не догадывался об их разговоре – на прощание обняла его, крепко прижала и вышептала в ухо: “Ничего не бойся…”

 13

 В начале декабря Совет Федерации объявил о назначении выборов, всего в борьбу вступили шесть кандидатов, главный, которого в прессе сразу же стали называть будущим Преемником, был выдвинут “Единой Россией”.  Имя его не было особенно на слуху, но и неизвестным широкой публике  его нельзя было назвать: финансист, менеджер, занимал крупные посты в госкорпорациях, несколько лет провел в штаб-квартире МВФ в Вашингтоне, имеет устоявшиеся связи с западными бизнесменами, в последниее время занимал пост первого вице-премьера. Его прочили в премьеры, но в свете нынешних, переворотивших привычные представления событий для него открылись иные, куда более высокие горизонты.  Сравнительно молод, 55 лет, не служил в органах (на это особенно напирали в статьях и телерепортажах), а то, что питерский – так не все ли равно, где родился и жил до переезда в столицу, главное, деловой, практик, а не записной думский болтун.

 Позвонил новый руководитель Администрации президента, как и его предшественник – тоже генерал ФСБ, сослался на куратора и попросил Якова Петровича встретиться с будущим Преемником – напутствовать, обсудить первостепенные задачи. Разговор  не более часа, телезапись – первые десять минут. Потом и Вячеслав Сергеевич вышел на связь, обсудили, о чем нужно говорить, а что можно опустить, Яков Петрович попросил разрешения не довольствоваться бумагами пресс-службы, а подготовиться самому, используя разного рода записи, так сказать, для более точного следования образу. Куратор помялся и разрешил – “только не переусердствуйте с цитатами из Властелина …” Он дал добро на форму одежды – рубашку без галстука, вождь может позволить себе отступление от строгих правил этикета, ибо не очень здоров, и это послужит лишним напоминанием.