Исчезновение Йозефа Менгеле

Как-то утром, когда он отправился в поле, Гитта зашла к нему в комнату – он-то, вот редкий случай, забыл дверь запереть на ключ, – и порылась в его вещах. Кроме очень аккуратно сложенной и фирменной одежды, она нашла там английский зонтик, сотни долларов в крупных купюрах, газеты и научные журналы на испанском и на немецком, пухлую записную книжку, запертую на висячий замочек, какие-то чертежи, которые она не решилась оценивать, пластинки с операми, книги – имена авторов ни о чем ей не говорили: Хайдеггер, Карл Шмитт, Новалис, Генрих фон Трейчке. Поэтому она и удивилась лишь наполовину, когда случай открыл ей, кто же на самом деле этот Хохбихлер. В ту субботу, 27 января 1962 года, Геза привез из Сан-Паулу толстую ежедневную газету, а на передовице – статья в честь семнадцатилетней годовщины освобождения концлагеря в Освенциме и фотография сияющего молодого доктора из СС, прозванного Ангелом смерти, какого-то Йозефа Менгеле, который до сих пор в бегах. Портрет привлек внимание Гитты, заметившей и пронзительный взгляд доктора, и его мефистофельские брови, щербинку между верхними резцами, немного выпуклый лоб. Она послала старшего сына Роберто за Хохбихлером, которому показала фотографию. Задрожав и смертельно побледнев, тот вышел из комнаты без единого слова.

Тем же вечером швейцарский фермер после ужина, к которому едва притронулся, признался Штаммерам, что, «к несчастью», он тот самый Менгеле, но не совершал преступлений, в которых его «по указке евреев» обвиняет пресса.

46

Вправду ли или прикинувшись, но чета Штаммер посмеялась над злодеяниями Менгеле и над Освенцимом. В годы войны Геза учился в Германии; ни его, ни будущую жену ничуть не волновали ни депортация евреев из Венгрии, ни массовые убийства, совершенные в конце 1944-го боевиками «Скрещенных стрел» на берегах Дуная, когда расстреливали или живьем сбрасывали в ледяную воду евреев, цыган и противников режима Салаши[26], который они-то умеренно поддерживали. Они ведь тоже пострадавшие: после поражения в 1918 году их родители родом из Трансильвании потеряли свои земли, а сестру Гитты изнасиловали и убили вступившие в Венгрию солдаты Красной армии. После этого их родину-мать оккупировали Советы, вынудившие их эмигрировать и гнить в этой дыре. Им было плевать на обвинения, выдвинутые бразильской газетой против немецкого доктора. Но они хотели покоя.

Ночью они не смогли заснуть: их швейцарский фермер оказался одним из самых разыскиваемых во всем мире военных преступников, правительство Федеративной Германии назначило цену за его голову. Геза в панике носится туда-сюда по спальне, размахивая газетой, точно пылающим факелом. Автор статьи утверждает, что знает из надежных источников: Израиль готовил похищение Менгеле, это операция коммандос, группы мщения, уже похитившей в Аргентине Эйхмана. С «Моссад» станется взять ферму в осаду и убить их малышей, им срочно нужно избавляться от такого постояльца. Геза решил заблаговременно воспользоваться необходимостью съездить в Сан-Паулу и как можно скорее связаться с Герхардом.

Австриец старается успокоить венгра: никто не знает, где скрывается Менгеле, эти газетчики вечно сочиняют невесть что, Штаммеры ничем не рискуют. Скорей уж им впору гордиться тем, что они приютили лучшее научное светило Третьего рейха, взвалили на себя такую драгоценную часть общего дела, которое в конце концов обязательно победит, и для безвестных мадьярских крестьян (дерьма дерьмом, думал Герхард) это неожиданная удача. Штаммер пожал плечами, голос стал тверже: он не имеет ничего общего с этим делом, а Хохбихлер-Менгеле пускай убирается побыстрее. В конце концов Герхард обещает ему это, но сперва он-де должен связаться с семьей заинтересованного лица в Гюнцбурге, «немного терпения, дружище», и тут же предупреждает, похлопав себя по заднему карману брюк: никому ни слова, никакой неловкой отсебятины, нацисты в Бразилии очень могущественны, и пусть только попробует донести – расплата будет страшной: «Геза, подумайте о будущем ваших детей».

47

Спустя несколько недель перед фермой Штаммер из взметнувшегося облака пыли вынырнул «форд англия» Герхарда. Австриец распахнул двери перед крепеньким коротышкой, помятым после долгого трансатлантического путешествия и тряски по тропинкам саванны. «Господин Ганс» – посредник дьявола – нес в левой руке маленький чемоданчик из черной кожи, прикрепленный к его запястью серебряной цепочкой. Он вынул оттуда запечатанный конверт. Его тоже заботит будущее мальчуганов Штаммер, Роберто и Миклоша, молвил он, гладя их по белокурым головкам; две тысячи долларов, чтобы отблагодарить их родителей, если они немного подождут, ибо ни Герхард, ни Рудель не смогли найти нового пристанища для друга Хохбихлера. Теперь у Штаммеров есть причина потерпеть, а Герхард вернется, как только сможет – дабы избавить их от докучного гостя.