Исчезновение Петра Деева

Итак, сказал он себе, судьбе было угодно одарить его величайшим открытием, которое безусловно может обессмертить его имя, сделать его самым известным человеком на Земле.

Однако он, Марк Залесский, подарок от судьбы принять не в состоянии. Страстно желает, так желает, что все в нем стонет и обливается кровью, но не может. Нечто более сильное и неодолимое встало между ним и световым торнадо.

Ведь если по совести, то это никому не нужное открытие.

Более того — в нем, в этом открытии, заложены самые губительные разрушительные начала. Нет, с него, Марка, достаточно и того, что произошло за окнами лаборатории. А ведь в те минуты сработала первая, примитивная модель светового торнадо. Со временем ее бы принялись совершенствовать, постепенно превращая в средство, способное погрузить в темноту всю планету…

Нет уж, только не это!

Пусть все останется, как было. Он предпочитает и далее оставаться в роли кафедральной затычки на все случаи жизни.

Утром они встретились по дороге в институт.

— Которую ночь глаз не смыкаю, — пожаловался Виктор Николаевич своему другу. — С ума можно сойти…

— Что так? — удивился Марк Юрьевич.

— Да вот со своей диссертацией… Похоже, я в тупике оказался, не туда забрел. С каждым экспериментом все более в том убеждаюсь. Да ты и сам все отлично видишь. Разве не так?

— И… и что же теперь?

— А теперь разбирай установку к чертовой матери! — неожиданно вскипел Виктор Николаевич. — Чтобы глаза мои ее больше не видели! В утиль! На свалку!

«А вот он бы не отказался, — покосившись на друга, подумал Марк Юрьевич, — не стал бы заботиться о возможных последствиях, терзаться сомнениями…»

И еще раз вздохнул с облегчением.

…Установку он разбирал с яростным ожесточением, будто боялся, что Виктор может еще передумать, снова продолжить эксперименты и вместо Марка прийти к световому торнадо. Он не отсоединял, а рвал и резал провода, шоферской монтировкой отдирал платы с тончайшими печатными схемами, приводя их в полнейшую негодность.

Но более всего досталось интерферометру и излучателю, обошедшимся кафедре в копеечку. Марк исковеркал их выверенные до долей ангстрема поверхности.

И только когда у ног его образовалась груда изувеченных деталей, Марк Залесский вздохнул с облегчением. Со световым торнадо было покончено раз и навсегда.

А подойти к окну и выглянуть на ту самую улицу он так и не решился.

Ночное дежурство

Экран астролокатора мерцал сумеречно и зеленовато. Под сводами низкого квадратного зала, точно крики неведомой раненой птицы, звучали протяжные позывные: «…Хлью-и-сииф… хлью-и-сииф… хлью-и-сииф…»

За пультом сидели трое: дежурный инженер Смыков, пятидесятилетний лысеющий мужчина в белой рубашке с закатанными рукавами; слева от него — узколицая женщина с зеленоватыми глазами, одетая в строгий серый костюм; справа — мужчина одних лет со Смыковым, крупноголовый, с торчащими во все стороны рыжеватыми волосами, сутулый, нахохлившийся.

Все трое молча смотрели на экран: Смыков — рассеянно, несколько раздражённо, женщина — в раздумье, рыжеволосый — насторожённо и нетерпеливо.

— Всё то же самое, — произнёс Смыков осточертевшую ему самому фразу. — Немножко в ином варианте, но музыка прежняя. Вам ещё не надоело слушать её?

Ему не ответили. Рыжеволосый ещё больше нахохлился, а женщина бесшумно вздохнула и облокотилась на панель пульта.

Прошло одиннадцать лет с того дня, как в сторону Альфы Центавра, ближайшей к нам звезды, стартовал первый магнитоплазменный корабль-автомат «Тантал-1». В течение всего полёта с кораблём поддерживалась регулярная связь: по командам с Земли включалась система бортовых передатчиков «Тантала», корректировалась траектория полёта.

Аппаратуру связи проектировали Минх и Смыкова, те двое, что сидели сейчас по краям большого подковообразного пульта.

Первые сигналы с «Тантала-1» принимал наиболее опытный инженер обсерватории Смыков.

Магнитоплазменный корабль-автомат достиг Альфы Центавра и превратился в её искусственную планету с периодом обращения в тридцать один месяц. Всё шло хорошо: на Землю регулярно поступала информация о состоянии узлов корабля, о тепловых режимах и процессах, происходящих на поверхности далёкого гигантского солнца, об излучениях и магнитных полях в окружающем корабль пространстве.

И вдруг — это случилось полтора года назад, когда «Тантал-1» заканчивал первый виток своей орбиты, — его передатчики умолкли и перестали откликаться на команды с Земли.

Метеориты?

Именно к такому заключению и пришли вначале специалисты. Но едва были опубликованы первые сообщения о предполагаемой печальной участи межзвёздного корабля, как его передатчики заработали сами, без всякой команды с Земли. Сначала самопроизвольное включение передатчиков вызвало радость у творцов «Тантала». Но затем их постигло разочарование: на Землю из бездонных глубин Вселенной сыпались одни позывные. Обычно они занимали пять секунд, после чего следовала научная информация. А тут позывные не прекращались более четырёх часов подряд.