Исчезновение принца. Комната № 13

– А их там и нет, – спокойно отозвался Фишер. – В этом и заключается тайна. – Немного подумав, он добавил: – Разве что назвать это дырой в стене, окружающей весь мир. Знаете что, я, если хотите, расскажу вам, но, боюсь, для этого понадобится вступление. Вам придется понять одну из особенностей разума современного человека. Склонность, которой люди поддаются, не замечая этого. Тут недалеко, в деревне, или в пригороде, есть трактир с вывеской, на которой изображен святой Георгий с драконом. Предположим, я начну доказывать всем, что это – не более чем искаженное, образное изображение короля Георга[13] и драгуна. Множество людей поверит мне, даже не подумав в этом усомниться, и лишь потому, что такое толкование этого образа кажется им более прозаическим, а потому и больше похожим на истину. Мое толкование превращает нечто романтическое и легендарное в нечто современное и обыденное. И это каким-то образом придает всему рациональное звучание, хоть и противоречит здравому смыслу. Конечно же, найдутся и такие, кто вспомнит, что видел святого Георгия на старых итальянских картинах или читал о нем во французских балладах, но многие, очень многие ни о чем таком даже не задумаются. Мой скептицизм заставит их проглотить свой скептицизм. Современная интеллигенция не приемлет ничего, что основывается на авторитетном суждении, но она принимает на веру все, что лишено авторитета. Нечто подобное произошло и здесь.

Когда кому-то из историков пришло в голову заявить, что «Приоров парк» не имеет ничего общего с церковью, а получил свое название по фамилии какого-то вполне современного человека – Приор, никто даже не стал проверять это предположение. Никому из тех, кто пересказывал эту историю, даже не пришло в голову проверить, а существовал ли вообще в природе какой-то мистер Приор, видел ли его кто-нибудь, слышал ли о нем. На самом деле, здесь действительно существовало приорство[14], которое постигла судьба большинства приорств – некий знатный господин в шапке с перьями, живший в тюдоровскую эпоху, попросту отобрал его силой у церковников и превратил в свой дом. Творил он вещи и пострашнее, о чем вы еще услышите. Впрочем, я это рассказываю к тому, чтобы вы поняли механизм этого фокуса. Тот же самый фокус срабатывает и в другой части этой истории. Название этого места пишется, как «Холинуолл» на самых лучших картах, составленных учеными, которые, не без улыбки, ссылаются на тот факт, что произносилось оно, как «Холиуэлл» самыми неграмотными и забитыми бедняками. Только вот пишется оно неправильно, а произносится как раз правильно.

– Вы хотите сказать, – быстро спросил Крейн, – здесь в самом деле существовал колодец?

– Он до сих пор существует, – ответил Фишер. – И истина на дне его.[15] – Произнося эти слова, он вытянул руку и указал на водную гладь перед собой. – Колодец расположен где-то здесь, под водой, – и это не первая связанная с ним трагедия. Человек, построивший этот дом, сделал нечто такое, что даже такие негодяи, как он, делают нечасто, и в те смутные времена, когда монастыри грабились и разорялись. Колодец этот, по преданию, был связан с каким-то святым чудотворцем, и последний приор, охранявший это место, сам был своего рода святым, и уж наверняка он заслуживает того, чтоб его называли мучеником. Он воспротивился новому хозяину и попытался не позволить ему осквернить это священное место, но знатный аристократ в гневе зарубил его и бросил тело священника в колодец; туда же через четыреста лет отправился потомок узурпатора, в том же пурпуре и в той же гордыне.

– Но как такое могло случиться, – воскликнул Крейн, – чтобы Балмер провалился именно в этом месте?!

– Дело в том, что лед был специально ослаблен именно в этом месте, – ответил Хорн Фишер. – И сделал это единственный человек, который знал о колодце, и для этого он воспользовался кухонным топором. Я сам слышал удары, но тогда не понял, что это. Колодец спрятали под искусственным озером только потому, что истину нужно было скрыть за вымышленной легендой. Разве вы не видите, что аристократы-язычники к тому же еще решили окончательно лишить это место святости, установив здесь скульптуру языческой богини, как римский император, возводящий храм Венеры над Гробом Господним? Но любой образованный человек при желании все еще может восстановить истину. А у этого человека такое желание было.

– О ком вы говорите? – спросил Крейн, смутно догадываясь, каким будет ответ.