Исчезновение принца. Комната № 13

– И чем это ты так ее разозлил, Барни? – произнес Джон, подойдя к дворецкому сзади. Барни Форд резко развернулся и уставился на неожиданно появившегося слушателя. В следующую секунду брови его взметнулись вверх.

– Боже правый, Джонни! Ты когда вернулся из колледжа?

Джонни негромко рассмеялся.

– Срок закончился вчера, – сказал он. – Как дела у Питера?

Прежде чем ответить, слуга смачно высморкался, не отрывая глаз от неожиданного гостя.

– Давно ты здесь? – наконец спросил он.

– Нет, услышал только конец вашей милой беседы, – немного удивившись, ответил Джонни. – Барни, ты так и не изменился! – Барни скорчил презрительную гримасу.

– Люди думают: бывший вор – всегда вор, – заметил он. – Да что она знает о жизни? Ты Питера еще не видел? Он в доме. Я доложу, что ты пришел. С ним все в порядке. Все пылинки сдувает со своей дочурки. По-моему, он готов целовать землю, на которую ступала ее прелестная ножка. Знаешь, ненормально как-то так детей своих любить. Я таким никогда не был, – он сокрушенно покачал головой. – Сейчас ведь как с детьми? Все сплошное сюсюканье, никакого тебе воспитания. Что такое хорошая порка, уже и не помнит никто. Хотя правильно люди говорят: «Розги пожалеешь – ребенка испортишь».

Джонни Грей повернул голову, услышав шаги на каменных ступенях. Это был Питер. На лице радость, но в глазах – оттенок тревоги. Несмотря на свои шестьдесят и седину, держался он прямо, как шомпол. Старик был в утреннем костюме и жемчужно-сером жилете (дань последней моде). Увидев Джонни, он замер и нахмурился (улыбка на миг исчезла с его лица), но тут же снова быстро двинулся вперед, протянув руку.

– Джонни, мальчик мой, наконец-то ты на свободе. Нелегко там пришлось?

Рука его опустилась на плечо молодого человека, в голосе послышалась радость встречи после долгой разлуки.

– Нелегко, – сказал Джонни. – Только не стоит меня жалеть. Лично я даже рад, что попал в Дартмур, а не в Паркхерст – с дисциплиной там покрепче, а идиотов меньше.

Питер взял его под руку и подвел к креслу под большим японским зонтиком, установленным на лужайке. Что-то в его поведении настораживало, какая-то нервозность, непонятная вновь прибывшему.

– Джонни, малыш, скажи… ты никого там не встречал… из тех, кто меня знает?

– Встречал. Лега, – коротко ответил Джонни Грей, внимательно глядя на лицо Питера.

– О нем я и говорю. Как он?

Произнесено это было беззаботным тоном, но Джонни было не так-то просто обмануть. Питера этот вопрос явно очень интересовал.

– Он освободился еще полгода назад. Вы разве не знали?

Лицо хозяина дома омрачилось.

– Полгода назад? Ты уверен?

Джонни кивнул.

– Я не знал.

– А я думал, вы уже получили от него какую-нибудь весточку, – спокойно произнес Джонни. – Он ведь на вас зуб точит.

Вялая улыбка Питера сделалась шире.

– Знаю. Тебе случайно не доводилось разговаривать с ним?

– И не раз. Он работал в прачечной и пару надсмотрщиков там обработал так, что мог делать, что ему вздумается. Он ненавидит вас, Питер. Говорит, это вы накапали[24] на него.

– Он лжет, – спокойно произнес Питер. – Я бы не стал доносить и на своего злейшего врага. Он сам себя выдал, Джонни. Все думают, что в полиции умники работают, но на самом деле каждый второй преступник сам себя выдает. Преступники – народ недалекий. Они надевают перчатки, чтобы скрыть отпечатки пальцев, а сами пишут свое имя в книге гостей. Мы с Легом взяли сейф на «Орсонике» и забрали сто двадцать тысяч фунтов в американской валюте… Это было мое последнее дело. После этого залечь на дно было проще простого, но Эммануэлю захотелось, чтобы все узнали, какой он умный. Он пошел в ближайшую пивную и, понятное дело, надрался. Честный человек, когда напивается, просыпается у себя в кровати, а вор говорит «Доброе утро!» тюремному надзирателю.

Неожиданно он сменил тему, и рука его снова легла на плечо молодого человека.

– Джонни, ты ведь не сердишься, правда?

Джонни не ответил.

– Не сердишься?

Для Джонни это был последний шанс. Надежда все еще не покидала его. Он собрался.

– Насчет Марни? Нет. Только…

– Старина, пойми, я должен был так поступить, – голос Питера задрожал, он как будто чувствовал себя виноватым и оправдывался. – Ты же знаешь, что она для меня значит. Ты мне тоже нравишься, и я же не возражал против ваших отношений. Но когда тебя загребли, мне пришлось серьезно подумать. Если бы вы успели пожениться до того, я бы этого не пережил. Для меня ее слезы хуже самой страшной пытки. Я не мог видеть, как она плачет, даже когда она еще ребенком была, а представь, каково бы ей было теперь! А потом появился этот парень, добрый, правильный, аккуратный, веселый… Одним словом, джентльмен. Скажу тебе начистоту: я помог ему. Тебе он понравится. Он из тех, кто нравится людям. И вот еще что, Джонни. Она любит его.

Наступило молчание.

– Я ничего против него не имею. С моей стороны это было бы глупо. Только, Питер, прежде чем она за него выйдет, я хочу сказать…

– Прежде чем выйдет?! – воскликнул Питер Кейн, и голос его дрогнул. – Джонни, разве Барни не сказал тебе? Они поженились сегодня утром.

Глава III