Исчезновение Стефани Мейлер

– Не все, – ответил он. – Частично. После смерти жены мне казалось, что если я буду читать ее мысли, то как будто увижу ее снова. Но я быстро понял, что ей просто было скучно. Сами увидите, как она описывает свои дни, свою жизнь. Жене был скучен наш быт, скучно со мной. Она писала про свою жизнь в книжном магазине, про то, кто какие книги покупает. Стыдно сказать, но я там увидел какую-то манерность. Читать я бросил довольно быстро, не самое приятное было занятие.

Это объясняло, почему он сослал тетради в подвал.

Уходя с коробкой, мы заметили у входа чемоданы.

– Вы уезжаете? – спросил Дерек.

– Жена. Увозит детей к родителям в Коннектикут. Испугалась последних событий в Орфеа. Я к ним, наверно, попозже поеду. Ну, когда мне разрешат покидать Нью-Йорк.

Нам с Дереком надо было возвращаться в окружное отделение полиции штата к майору.

Маккенна хотел нас видеть с отчетом по ситуации. Анна предложила взять на себя чтение дневников Меган Пейделин.

– Может, поделим работу, не хочешь? – предложил я.

– Нет, я как раз рада, будет чем занять голову. Мне это нужно.

– Очень сочувствую насчет этого назначения.

– Что ж делать, раз так, – отозвалась Анна, всеми силами стараясь держаться в нашем присутствии.

Мы с Дереком уехали к майору.

Анна, вернувшись в Орфеа, заехала на работу. Все полицейские собрались в зале отдыха, где Монтейн произносил небольшую импровизированную речь по случаю вступления в должность.

Анне не хватило духу остаться. Она решила поехать домой и углубиться в дневники Меган. В дверях она столкнулась с Брауном.

Мгновение она молча смотрела на него, потом спросила:

– Почему вы так со мной поступили, Алан?

– Ты посмотри, Анна, в каком мы говне. Позволю себе напомнить, что отчасти виновата в этом ты. Тебе так хотелось заняться этим расследованием, ну так получай последствия.

– Вы меня наказываете за то, что я делала свою работу? Да, мне пришлось допросить и вас, и вашу жену, потому что это было нужно для расследования. Мы не делали вам поблажек, Алан, и это как раз доказывает, что я хороший коп. Что же до пьесы Харви, то если вы ее называете говном, то позвольте напомнить, что именно вы его сюда притащили. Вы не желаете признавать свои ошибки, Алан. Вы не лучше Гулливера и Монтейна. Видите себя эдаким царем-философом, а на самом деле вы мелкий узколобый самодур.

– Иди домой, Анна. Если тебе не нравится, можешь уходить из полиции.

Анна вернулась домой, кипя от ярости. Едва переступив порог, она рухнула прямо в прихожей и расплакалась. Долго рыдала, сидя прямо на полу, привалившись к комоду. Что делать? И кому позвонить? Лорен? Та скажет, что предупреждала, что жизнь в Орфеа ей не подойдет. Матери? Та в очередной раз начнет читать ей мораль.

Наконец она проплакалась и успокоилась, и тут ее взгляд упал на коробку с дневниками Меган Пейделин, которую она захватила с собой. Она решила заняться ими. Налила себе вина, устроилась в кресле и начала читать.

Начала она прямо с середины 1993 года и стала изучать последний год жизни Меган, до июля 1994-го.

Поначалу ее одолела страшная скука. Меган описывала свою жизнь подробно и нудно. Анна понимала, что должен был чувствовать муж, читая эти строки.

Однако в записи, датированной 1 января 1994 года, Меган, рассказывая про новогодний бал в отеле “Северная роза” в Бриджхэмптоне, вдруг упомянула, что встретила на нем “мужчину, не местного”, и тот ее совершенно покорил.

Потом Анна дошла до февраля 1994 года. И обнаружила нечто такое, что повергло ее в полное изумление.

Меган Пейделин

Выдержки из дневников

1 января 1994 г.

С Новым меня годом. Вчера мы ездили на новогодний бал в “Северную розу” в Бриджхэмптон. Я встретила мужчину. Он не местный. Я до него никогда ничего похожего не ощущала. Со вчерашнего дня у меня щекочет внизу живота.

25 февраля 1994 г.

Сегодня позвонила в мэрию. Анонимно. Говорила с заместителем мэра Аланом Брауном. Он, по-моему, честный парень. Рассказала ему все про Гордона. Посмотрим, что будет.

Потом сказала Фелисити про звонок. Она раскипятилась. Сказала, что это все обернется против нее. Вообще-то могла мне и не рассказывать, коли так. Гордон – свинья, и все должны это знать.

8 марта 1994 г.

Мы с ним снова виделись. Мы теперь встречаемся каждую неделю. Я с ним так счастлива.

1 апреля 1994 г.

Видела сегодня Гордона, он заходил в книжный магазин. Кроме нас, там никого не было. Я ему вывалила все: что я все знаю и что он преступник. У меня само вырвалось. Я уже два месяца только про это и думаю. Он, конечно, отнекивался. Он должен знать, что из-за него произошло. Я бы с радостью сообщила во все газеты, но Фелисити запретила.

2 апреля 1994 г.

Со вчерашнего дня мне получше. Фелисити накричала на меня по телефону. Я знаю, что я правильно сделала.

3 апреля 1994 г.