Исчезновение Стефани Мейлер

– Да, – кивнул Майкл. – В тот же вечер я выбросил ее сумку и телефон. Ключи я сохранил, они могли пригодиться. А потом, через три дня, вы, Джесси, приехали в Орфеа, и я впал в панику. Вечером я вернулся в квартиру Стефани и перерыл там все. Но тут появились вы, а я считал, что вас уже нет в городе. Мне ничего не оставалось, как ослепить вас слезоточивым газом и сбежать.

– А потом вы устроились как можно ближе и к расследованию, и к спектаклю, – сказал Дерек.

– Да. И мне пришлось убить Коди. Я знал, что он вам рассказал про книгу Бергдорфа. Как раз в этой книге Гордон и написал имя Меган. Мне уже казалось, что все вокруг знают, что я совершил в 1994 году.

– А потом вы убили еще и Костико, потому что он мог вывести на вас.

– Да. Когда Миранда мне рассказала, что вы ее допрашивали, я подумал, что вы отправитесь и к Костико. Я не знал, вспомнит он мое имя или нет, но рисковать было нельзя. Я выследил его по дороге из клуба домой, чтобы выяснить, где он живет. Позвонил в дверь, наставил на него револьвер. Дождался ночи и заставил его отвезти меня на Бобровое озеро и переправить на лодке на островок. Там я его застрелил и закопал.

– А потом была премьера спектакля, – сказал Дерек. – Вы думали, Кирк Харви знает, что убийца – вы?

– Я хотел исключить любую случайность. Пистолет я пронес в Большой театр накануне открытия фестиваля. Перед тем, как всех стали обыскивать. А потом спрятался на мостках над сценой и смотрел представление, готовясь стрелять в актеров.

– Вы подумали, что Дакота сейчас назовет ваше имя, и выстрелили в нее.

– У меня была паранойя. Я был не в себе.

– А я? – спросила Анна.

– В субботу вечером, когда мы заезжали ко мне домой, я в самом деле хотел повидать дочек. Я видел, как ты выходишь из ванной и смотришь на это фото. Я сразу догадался, что ты что-то поняла. После Бобрового озера я сумел скрыться, твою машину я бросил в лесу. Ударил себя камнем по голове, нашел обрывок веревки и связал себе руки.

– И все это вы совершили, чтобы никто не узнал вашу тайну? – спросил я.

Майкл посмотрел мне прямо в глаза:

– Убив один раз, вы можете убить и второй. А убив дважды, можете перебить все человечество. Границ не остается.

* * *

– Вы были правы с самого начала, – сказал нам Маккенна, выходя из комнаты для допросов. – Преступником был именно Тед Тенненбаум. Но не он один. Браво!

– Спасибо, майор, – ответил я.

– Джесси, можем мы надеяться, что ты еще немного поработаешь в полиции? – спросил майор. – Кабинет я тебе освободил. А ты, Дерек, если вдруг надумаешь вернуться в уголовный отдел, знай, что место тебя ждет.

Мы с Дереком пообещали подумать.

Когда мы выходили, Дерек предложил нам с Анной:

– Не хотите поужинать сегодня у меня? Дарла готовит жаркое. Могли бы отметить завершение дела.

– Это здорово, спасибо, – сказала Анна, – но я обещала своей подружке Лорен поужинать с ней.

– Жалко, – расстроился Дерек. – А ты, Джесси?

– А у меня вечером свидание, – улыбнулся я.

– Да ну? – изумился Дерек.

– С кем это? – осведомилась Анна.

– Потом расскажу.

– Ишь, какой загадочный, – хмыкнул Дерек.

Я помахал им рукой, сел в машину и поехал домой.

* * *

В тот вечер я отправился в Саг-Харбор, в свой любимый французский ресторанчик. Подождал ее на улице, с цветами. А потом увидел ее. Анну. Она сияла. Повисла у меня на шее. Я нежно коснулся пластыря на ее лице. Она улыбнулась, и мы слились в поцелуе. Потом она спросила:

– Думаешь, Дерек догадывается?

– Вряд ли, – усмехнулся я.

И снова ее поцеловал.

2016 год. Два года спустя

Осенью 2016 года в одном маленьком нью-йоркском театрике была сыграна пьеса под названием “Черная ночь Стефани Мейлер”. Написал пьесу Мита Островски, поставил Кирк Харви, и решительно никакого успеха она не имела. Островски был в восторге. “Если произведение не пользуется успехом, значит, оно отличное, это я как критик говорю”, – заверил он Харви, и тот порадовался: прекрасная новость! Сейчас эта парочка совершает турне по стране и страшно довольна собой.

Стивена Бергдорфа весь год после ужасной поездки в Йеллоустон преследовал призрак Элис. Она мерещилась ему повсюду. Он слышал ее голос. Она возникала перед ним в метро, в его кабинете, в ванной.

Чтобы успокоить совесть, он решил открыться жене. Не зная, как подступиться к подобному признанию, он записал свою исповедь. Рассказал все, в мельчайших подробностях – от отеля “Плаза” до Йеллоустонского национального парка.

В тот вечер, дописав, он кинулся к жене и попросил ее прочесть. Но она собиралась пойти ужинать с подругами.

– Что это? – спросила она, глядя на стопку бумаги в руках у мужа.

– Ты должна прочесть. Сию минуту.

– Я опаздываю на ужин, вернусь домой – прочитаю.

– Начни хотя бы. Ты поймешь.