Исчезновение Стефани Мейлер

– В Орфеа? Какая муха тебя укусила? Ноги моей там больше не будет! И вообще, представь себе, я уже все обдумала, у меня есть план. У одного приятеля Лейлы есть дом в Монтоке, и…

– Про Монток забудь. Твои планы изменились.

– Что? – взвыла Дакота. – Нет, ты не можешь со мной так поступить! Я уже не ребенок, я буду делать что хочу!

– Нет, ты не будешь делать что хочешь. Я и так слишком долго тебе позволял делать все, что ты хочешь.

– Уходи отсюда, оставь меня в покое!

– Дакота, я тебя не узнаю…

– Я взрослая, я уже не маленькая девочка, которая ела хлопья и учила с тобой алфавит!

– Ты моя девочка, тебе девятнадцать, и ты будешь делать то, что я говорю. А я говорю: собирайся.

– А мама?

– Только мы с тобой, Дакота.

– Чего это я с тобой поеду? Я хочу сперва поговорить с доктором Лерном.

– Нет, никаких разговоров, ни с Лерном, ни с кем. Пора положить всему этому предел.

– Ты не можешь со мной так поступить! Ты не можешь меня заставить ехать с тобой!

– Могу. Я твой отец, я тебе приказываю.

– Ненавижу! Ненавижу тебя, слышишь?

– Знаю, Дакота, прекрасно знаю, можешь не повторять. А теперь складывай чемодан. Завтра с раннего утра мы уезжаем, – повторил Джерри не терпящим возражений тоном.

Он решительным шагом вышел из комнаты, налил себе виски и проглотил в пару глотков, глядя в огромное окно, как роскошная ночь накрывает Нью-Йорк.

В это время Стивен Бергдорф возвращался домой. От него разило потом и сексом. Жене он сказал, что отправился куда-то на вернисаж за счет журнала, а на самом деле ходил с Элис по магазинам. Он снова поддался ее безумной страсти к транжирству, она обещала потом ему дать и сдержала слово. В ее квартирке на Сотой улице он набросился на нее, как бешеная горилла, а потом она потребовала от него романтический уикенд.

– Уедем завтра, Стиви, проведем пару дней вдвоем.

– Это невозможно, – сокрушенно ответил Стивен, натягивая трусы. У него не осталось ни гроша, и на нем висела семья.

– Вечно с тобой все невозможно, Стиви! – заныла Элис голосом капризной маленькой девочки. – Почему бы нам не съездить в Орфеа? Такой милый городок, мы там прошлой весной с тобой были.

Как он объяснит эту поездку? В прошлом году он отговорился приглашением на фестиваль.

– А что прикажешь сказать моей жене?

Элис бросила на него яростный взгляд и заорала, запустив ему в физиономию подушкой:

– Жене, жене! Я тебе запрещаю говорить о жене в моем присутствии!

Элис прогнала его, и он вернулся домой.

На кухне жена и дети заканчивали ужинать. Жена ласково ему улыбнулась. Он не осмелился ее поцеловать: от него ра зило сексом.

– Мама сказала, мы на каникулы поедем в Йеллоустонский парк! – объявил старший сын.

– А еще мы будем спать в трейлере! – восторженно завопил младший.

– Маме, прежде чем обещать, надо было поговорить со мной, – только и сказал Стивен.

– Да ладно, Стив, поедем в августе, – сказала жена. – Скажи “да”. С отпуском я все уладила. А сестра готова дать нам трейлер.

– Да вы с ума все посходили! – взвился Стивен. – В парк, где кишмя кишат эти жуткие гризли! Ты статистику видела? Что ни год, в парке десятки раненых! А одну женщину вообще затоптал бизон! Я уж не говорю про пум, волков и горячие источники.

– Стив, ты преувеличиваешь! – возразила жена.

– Преувеличиваю?! На вот, послушай!

Он вытащил из кармана статью, которую днем распечатал, и стал читать вслух:

За период с 1870 года в серных источниках Йеллоустона погибли 22 человека. Прошлой весной двадцатилетний юноша, несмотря на предостерегающие надписи, прыгнул в кипящий серный водоем и погиб на месте. В силу погодных условий спасатели смогли приступить к извлечению тела лишь на следующий день после несчастного случая. Однако они обнаружили только пластиковые сандалии. Тело полностью растворилось в серной кислоте. От него ничего не осталось.

– Надо быть полным идиотом, чтобы прыгать в серный источник! – подала голос дочь.

– Умница, дорогая, – поддержала ее жена Стивена.

– Мама, мы в Йеллоустоне умрем? – заволновался младший.

– Нет, – рассердилась мать.

– Да! – заорал Стивен и, сказав, что ему надо принять душ, отправился в ванную.

Он пустил воду и без сил рухнул на унитаз. Что он скажет детям? Что папа растратил все семейные сбережения, потому что не способен обуздать свою похоть?

Он уже уволил Стефани Мейлер, хотя та была одаренной, многообещающей журналисткой; он выгнал бедного Миту Островски, который никому не мешал и к тому же был ведущим критиком. Кто следующий? Быть может, он сам – когда обнаружится, что он связался со своей подчиненной вдвое моложе себя и покупал ей подарки за счет журнала.