Исчезнувшая

Когда я зашел в полицейский участок, чтобы забрать домой жену, пресса приветствовала меня, как рок-звезду, как властителя умов, как первого человека, высадившегося на Луне. Я с трудом удержался, чтобы не помахать им сцепленными над головой руками, — привычный ответ победителя. «Вижу-вижу, — думал я, — как все вы набиваетесь мне в друзья».

Оказавшись в гуще событий, я почувствовал себя будто на презентации, пошедшей наперекосяк. На одном из столов стояло шампанское — несколько бутылок — и бумажные стаканчики вокруг.

Полицейские хлопали меня по плечу и радостно окликали, раздавались аплодисменты, как будто не эти люди еще вчера беспощадно преследовали меня. Но приходилось подыгрывать. Подставлять спину для дружеских похлопываний. О да, теперь-то мы все друзья!

Единственное, что имеет значение, — Эми жива. Я повторял это про себя снова и снова. Я понимал, что должен выглядеть как влюбленный до беспамятства муж, испытавший огромное облегчение, но пока не представлял себе, куда повернет расследование. Сумеет ли полиция распутать всю ее липкую паутину. «Притворяться, пока она не арестована, — рассуждал я холодно. — Пока она на свободе». Я дождусь ее ареста, обязательно дождусь, и тогда перспектива мгновенно расширится и откатится фон — мой личный хичкоковский зумм, — и я наконец осмелюсь сказать себе: «Моя жена — человекоубийца».

— Она его зарезала, — заявил молоденький коп, приставленный к нам для обеспечения контакта между родственниками (с которыми мне не хотелось общаться ни по какой причине). Он был как две капли воды похож на того юношу, который рассказывал о своей любимой лошадке, рваной губе и аллергии на арахис. — Перерезала сонную артерию. От такой раны умирают за шестьдесят секунд.

Целая минута… Этого достаточно, чтобы осознать, что ты умираешь. Я могу представить, как Дези зажимает разрезанное горло ладонью и кровь, пульсируя, струится между пальцами. А Дези страшно, он ощущает поток крови, который все слабеет, и тогда приходит понимание: это конец. И все это время Эми стоит рядом, за пределами досягаемости, разглядывая дело рук своих с брезгливой миной школьницы, которая на уроке биологии стоит перед склизким зародышем свиньи. Стоит и держит ланцет в руке.

— Зарезала его здоровенным ножом, как у мясника, — говорит полицейский-дитя. — Парень заимел привычку сидеть рядом с ней на кровати, резать мясо и кормить ее. — Похоже, поведение Дези вызывало у него больше отвращения, чем убийство. — Однажды нож упал и затерялся в складках покрывала. А насильник и забыл про него…

— Как же она воспользовалась ножом, если все время была связана?

— Не знаю, мистер Данн. — Юный коп глянул на меня так, будто я отпустил сальную шутку о его мамаше. — Но уверен, эти подробности выясняют прямо сейчас. Главное, что ваша жена теперь в безопасности.

Ура! Малыш читает мои мысли.

Ранда и Мэрибет я увидел через дверной проем в том самом зале, где мы давали первую пресс-конференцию шесть недель назад. Они, как и обычно, склонились друг к другу. Ранд целовал жену в макушку, а она уткнулась носом ему в плечо. Возмущение всколыхнулась во мне столь сильно, что я едва не запустил в них степлером. Вы, две почтенные, уважаемые задницы, создали это существо и выпустили его в мир! Это совершенное чудовище! И что, вас кто-то накажет? Нет, ни одна живая душа не станет вникать в ваши провинности. Напротив, Ранд и Мэрибет купаются во всеобщей любви и поддержке. К ним вернулась Эми, и все теперь восхищаются ими еще больше.

Моя жена и раньше была откровенным социопатом. В кого же она превратилась теперь?

«Осторожнее, Ник. Взвешивай каждый поступок».

Ранд перехватил мой взгляд и поманил. Долго тряс мне руку перед камерами оказавшихся поблизости репортеров.

Мэрибет хранила неприступность. Я для нее все еще оставался мужчиной, который изменял ее дочери. Сдержанно кивнула и отвернулась.

Наклонившись так близко, что я мог ощущать мятный аромат из его рта, Ранд сказал:

— Ник, мы так счастливы, что Эми вернулась. Должен попросить у вас прощения. От всего сердца. Конечно, мы предоставим Эми решать, быть или не быть вашему браку, но я сожалею о том, как развивались события. Вы должны понять…

— Я вас понимаю.

Прежде чем Ранд смог продолжить тираду, появились Таннер и Бетси Болт, похожие на рекламу в «Воге», — широкие хрустящие штаны, расшитые стразами рубашки, сверкающие золотом часы и кольца. Таннер наклонился к моему уху:

— Позвольте мне разобраться в ситуации.

И тут же вбежала встревоженная Го, засыпав меня вопросами:

— Как это все понимать? Что произошло у Дези? Она появилась прямо у тебя на пороге? Ты в порядке? Что будет дальше?

Странные чувства я испытывал при виде этого сборища. Не то воссоединение семьи, не то ожидание в приемном покое больницы. Радость пополам с тревогой, как в азартной комнатной игре, чьих правил толком не знает никто из участников. Тем временем двое репортеров, которым Эллиоты позволили вторгнуться в святая святых, продолжали гвоздить меня вопросами:

— Что вы почувствовали, когда Эми вернулась?

— Сейчас вы ощущаете себя счастливым?