Исчезнувшая

У меня подписан договор с издательством. Я официальный автор нашей истории. Это символично, и это здорово. Что собой так или иначе представляет любой брак? Просто всякую тягомотину: он сказал, она сказала? Нет уж, говорить будет она, а Нику придется улыбаться и соглашаться. Я напишу, каким хочу его видеть: романтичным и предупредительным, глубоко раскаивающимся за все эти шалости с покупками в кредит и дровяным сараем. Пусть я так и не добилась, чтобы он попросил за все прощения вслух, — все равно он выскажется в моей книге. А потом Ник поедет со мной в рекламный тур и будет улыбаться, улыбаться, улыбаться…

Назову я книгу просто — «Изумительная». Вызывающая изумление, необыкновенная, восхитительная. Это будет вишенка на торте моей истории.

Ник Данн

Девять недель после возвращения.

Я отыскал рвоту. Эми спрятала банку у задней стенки морозильной камеры, в коробке с брюссельской капустой. Коробка обросла льдом, и немудрено, ведь она пролежала там несколько месяцев. Догадываюсь, что имею дело с очередной «внутренней» шуткой Эми: Ник не ест овощи, Ник не чистит холодильник, Ник и не подумает сюда заглянуть.

А Ник заглянул.

Ник теперь умеет чистить холодильник. Ник даже знает, как его правильно размораживать. Я вылил рвоту в канализацию, а банку поставил на видное место, чтобы Эми нашла ее.

Она бросила банку в мусорное ведро. И ни слова мне не сказала.

Что-то идет не так. Не знаю что, но догадываюсь: события разворачиваются не слишком выгодно для меня.

Моя жизнь похожа на книжный эпилог. Таннер Болт занялся новым делом. Певец из Нэшвилла узнал, что жена ему изменяет, и на следующий день ее тело обнаружили на «Свалке Харди», неподалеку от их дома, а рядом — молоток с его отпечатками пальцев. Таннер вспоминает меня, аргументируя защиту: «Знаю, что дело выглядит нехорошо, но есть прецедент Ника Данна! Его дело выглядело не лучше, а чем все закончилось?» Я почти ощущаю, как он подмигивает мне через объективы видеокамер. А иногда от него приходят эсэмэски: «У вас порядок?» или «Ну что там?»

А ничего…

Мы с Бони и Го продолжали встречаться в «Панкейке», просеивая историю Эми через мелкое сито. Все пытались найти какую-то зацепку для обвинения. Мы изучили дневник от корки до корки, разыскивая нестыковки. Дошли до отчаянных придирок и копания в мелочах. Например, вот тут она упомянула Дарфур, а разве говорили о нем СМИ до 2010 года? А потом мы разыскали выпуск новостей с Джорджем Клуни — еще в 2006-м обсуждалась гуманитарная катастрофа в Судане.

А вот моя лучшая придирка:

— Вот тут Эми в июле две тысячи восьмого хохмит насчет задавленного бомжа, но мне кажется, эта шутка не была в ходу до две тысячи девятого.

— Передайте сироп, юморист, — отозвалась Бони.

Люди забыли о нас, вернувшись к своим проблемам. С нами осталась Бони. И Го.

Затем случилось кое-что еще. Умер мой отец. Ночью, во сне. В последний раз его кормила женщина. Койку ему в последний раз стлала женщина. Обмывала его мертвое тело женщина. И сообщила мне о его смерти тоже женщина.

— Он был хорошим человеком, — произнесла она обязательную тупую банальность.

— Нет, не был, — ответил я.

И она рассмеялась так, словно услышала лучшую шутку за месяц.

Раньше я думал, что испытаю облегчение, когда умрет отец, но теперь почему-то в груди поселилась огромная жуткая пустота. Всю жизнь я сравнивал себя с отцом, вот его не стало. И только Эми все еще борется со мной.

После немноголюдной тоскливой панихиды я не поехал к Го, а вернулся домой, где крепко обнял Эми. Все верно, я вернулся домой, к жене.

«Мне нужно покинуть эти стены, — думал я. — Мне нужно порвать с Эми раз и навсегда».

Сжечь все мосты и не возвращаться.

«Кем же я стану без Эми?»

Это я и должен выяснить. Я расскажу свою собственную историю. Как же все просто!

На следующее утро, когда Эми увлеченно защелкала клавиатурой, чтобы подарить миру свою «Изумительную», я перенес в гостиную ноутбук и уставился на сияющий белый экран.

Вот и начата первая страница моей книги.

«Я изменник, слабак и трус, и я герой этого повествования. А женщина, которой я изменял, моя жена Эми Эллиот-Данн, — убийца и социопатка».

Я перечитал строчки.

Годится. Я бы и сам не отказался почитать про такое.

Эми Эллиот-Данн

Десять недель после возвращения.