Исчезнувшая дочь

«Главное в спорте, – говаривал отец Джулии, – сделать то, чего противник от тебя не ожидает». Далее он принимался пространно рассуждать на тему, что если он, обычный игрок, пусть даже опытный и умный, понимает эту истину, какого же дьявола ее не понимают тренеры? Почему безмозглый тренер команды Уоррингтонского регбийного и футбольного клуба, известной под названием «Упертые», не может уразуметь даже такой простой штуки, как выбор игроков?

«Есть такие игроки, с которыми противники не любят играть, – повторял он, когда «Упертые» в очередной раз продували, и они с друзьями разбирали матч за пятью или шестью пинтами гринельского горького. – А не любят их потому, что те бегут прямо, быстро и целенаправленно. И уж точно не затем, чтобы пожать вам руку. Что должен сделать тренер? Отправить их на поле и приказать им бегать быстро и прямо».

На этом месте своих рассуждений он обычно целовал Джулию в лоб и улыбался. Его теплое дыхание пахло пивом, зубы уже начинали желтеть от курения трубки.

«Именно так следует прожить жизнь, солнышко. Всегда бегать быстро и прямо. Особенно когда другие этого не ожидают».

И Эдна этого явно не ожидала. Джулия поняла это, видя, как поднялись брови свекрови, когда она неожиданно вскочила на ноги и побежала. Ну, не то чтобы совсем побежала – бедро болело зверски, – скорее навалилась на Эдну. Та замахнулась своим молотком, но опоздала, и Джулия во второй раз повалила свекровь на пол.

Только теперь она не стала разглядывать ее. На четвереньках выбралась из гостиной, поднялась на ноги и проковыляла на кухню. Ключ от задней двери Эдна хранила в ящике со столовыми приборами. Джулия достала его, открыла замок и заперла за собой дверь.

Через окно она увидела, как в кухню ввалилась свекровь.

Припадая на одну ногу, Джулия, как могла быстро, двинулась к парадному входу, к спасительной дороге. Здоровой рукой она прижимала к груди раздробленную кисть, чтобы та не болталась, причиняя ужасную боль. Которая и без того была неимоверная.

Оглянулась на дверь. Та оставалась закрытой. Вряд ли у Эдны был второй ключ, а если и был, едва ли он находился в легкодоступном месте. Разумеется, чокнутая свекровь догадалась, куда она направилась, и попытается перехватить, но Джулия надеялась, что у нее все получится. Она двигалась медленно, но обогнуть дом снаружи было проще, чем пробираться по лабиринту комнат, к тому же у нее имелась фора. Джулия представила, как Эдна трясет заднюю дверь, потом до нее доходит, что сделала невестка, разворачивается и спешит к парадному входу.

Джулия все-таки поднажала. Бедро горело огнем. Она понимала, что серьезно ранена, но постаралась вытеснить боль из сознания. Потом, все это потом. Сейчас ей надо убежать. Только это было важно. Убраться как можно дальше от чокнутой бабы, найти свою дочь, и все. Остальное – детали.

Вот и угол дома. Еще пятьдесят ярдов по подъездной дорожке, и вот она – дорога. Спасительная дорога. Джулия свернула за угол. Она это сделает.

А может быть, и нет.

Громко, словно пушечный выстрел, стукнула распахнувшаяся дверь. На пороге стояла Эдна, широко расставив ноги и стиснув кулаки, словно боксер перед боем. Осмотрелась. Поняв, что Джулия еще не убежала, свекровь медленно повернулась к ней.

– Ты, – промычала она. – Ты должна это прекратить. Твое поведение недопустимо, Джулия.

– А кто ты такая, чтобы мне приказывать? – огрызнулась Джулия. – Тоже мне, начальница выискалась.

– Начальница, – улыбнулась Эдна. – Это нам нравится. Звучит хорошо. Только сейчас я не начальница. Я – палач, – она показала руку, в которой блеснул восьмидюймовый нож для разделки мяса.

Джулии этот нож был хорошо знаком. Японский, очень дорогой, тяжелый и очень-очень острый. Она помнила, как Эдна демонстрировала достоинства ножа в тот день, когда его купила: взяла помидор, положила на разделочную доску, а поверх него – нож.

– И давить не надо, – сказала тогда Эдна. – Достаточно просто удерживать в вертикальном положении. Смотри.

Нож скользнул скозь мякоть плода, разрезав его на две половинки под собственным весом. Да, остер, ничего не скажешь.

– Хватит на сегодня молотков, – сообщила Эдна. – Неудобно и промахнуться можно. А это… – она любовно оглядела лезвие. – Один удар – и ты труп.

Джулия понимала, что с поврежденной ногой ей от Эдны не убежать. Не успеть даже выбраться на подъездную дорожку. В гонке смысла уже не было. Однако можно было попробовать отговорить или хотя бы заговорить Эдну? Попытка была почти безнадежная, но мало ли?

– Прольется много крови. И полиция ее увидит.

– А я все уберу. К тому же, – Эдна подняла глаза к небу, – собирается дождь. Люблю я английскую погоду.