Исчезнувшая Луна

Тупик.

И тут Харкер увидел изъеденную трубу, чуть больше канализационной, давно высохшую, ведущую наверх, к проходу. Она была очень узкой, но человек среднего телосложения мог, постаравшись, пролезть в нее. Надежда казалась чертовски малой, но…

Продолжая отбиваться от обступивших его цветов, Харкер указал на трубу.

— Лезь первым, — крикнул отбивавшийся Сэм.

Харкер повиновался, помогая тяжело дышавшему Маклерену залезть следом. Сэм размахивал своим копьем, точно горящей головней, охраняя тыл и дюйм за дюймом вползая в трубу.

Он почти добрался до безопасного насеста и вдруг остановился. Его громадная грудь вздымалась тяжело, словно кузнечные мехи, руки поднимались и опускались, как брусья полированного эбенового дерева. Харкер окликнул его и поторопил: он и Маклерен уже почти достигли вершины.

Сэм засмеялся:

— Как я пролезу в эту норку?

— Иди скорее, дурак!

— Сэм, поспеши. Я почти кончился.

— Сэм, черт бы тебя побрал!

— Ползи сам, Харкер, и тащи за собой этого дохляка, а настоящий мужчина, вроде меня, в такую дыру не пролезет. Я, пожалуй, останусь здесь.

Он немного помолчал, а потом с яростью добавил:

— Торопись же, пока они не уволокли тебя обратно!

Сэм был прав, и Харкеру пришлось покориться его правоте. И он вновь принялся протаскивать Маклерена сквозь узкое отверстие.

Маклерен очень ослаб и почти не помогал ему, но он был худым и узкокостным, и Харкер вытолкнул его наружу. Он покатился по склону, покрытому зеленой травой, какой никто еще не видел на Венере. Вытолкнув Маклерена, Харкер стал протискиваться следом, стараясь не оглядываться на Сэма.

Негр запел о славе Господнего прихода.

Харкер просунул голову обратно в темноту.

— Сэм!

— Ага! — чуть слышно ответили ему.

— Здесь хорошая земля, Сэм.

— Угу.

— Сэм, мы найдем способ..

Из трубы донеслось пение. Звук становился все слабее: видимо, Сэм пошел в глубь пещеры. Вскоре слова перестали различаться, но смысл песни сохранился в интонации. Мэтт Харкер спрятал лицо в зеленую траву, но и тут голос Сэма преследовал его.

Яркие солнечные лучи позолотили облака. Звенящую тишину нарушали только редкие птичьи трели. Птицы. Харкер перевернулся вверх лицом и медленно сел. Он чувствовал себя усталым и избитым. Сердце его грызли боль и стыд, а старая темная злоба смертельным кольцом стянула его душу.

Перед ними раскинулся длинный, покрытый травой склон, нисходивший к реке, которая живописным изгибом уходила за гранитный отрог. Под холмом расстилалась широкая равнина, а дальше темнел уходящий под небеса лес. Казалось, что гигантские деревья медленно плыли в тягучем тумане. Их темные ветви были развернуты, как крылья, и усыпаны цветами. Холодный сухой воздух ничем не напоминал гнилостные испарения болот. Пышная трава бурно росла на твердой, не расползавшейся под ногами земле.

Рури Маклерен застонал, и Харкер обернулся. Нога Маклерена выглядела скверно, а сам он пребывал в полубессознательном состоянии. Кожа покраснела и начала шелушиться.

Харкер тихонько выругался, не зная, чем помочь раненому.

Он опять взглянул на равнину и тут увидел девушку. Он не заметил, откуда она возникла, может из-за кустов, которые в изобилии росли на склоне. Видимо, она сидела там довольно долго и следила за ними. Она и сейчас внимательно изучала незнакомцев, стоя совершенно неподвижно футах в сорока от них. Громадная алая бабочка сидела на ее плече, помахивая опахалами крыльев.

Девушка казалась скорее девочкой. Ее нагое тело было маленьким, стройным и совершенным, а белая кожа несколько отливала зеленым. Внимание Харкера привлекли короткие кудрявые волосы глубокого синего цвета и глаза — тоже синие и очень странные.

Харкер смотрел на нее, она на него, и оба не двигались с места. Блестящая птица слетела вниз и на мгновение задержалась возле iy6 девушки, целуя ее своим клювом. Девушка коснулась птицы, улыбнулась, но не отвела взгляда от Харкера.

Харкер медленно встал и сказал:

— Привет.

Девушка не шевельнулась, не произнесла ни звука, но неожиданно пара громадных птиц, черных, как смертный грех, с орлиными клювами и когтями, ринулась к голове Харкера и закружилась вокруг нее.

Харкер снова уселся на землю.

Странные глаза девушки отвернулись от него к трещине в холме, откуда он выбрался.

Губы ее не двигались, но голос — или что-то вроде этого — ясно прозвучал в голове Харкера:

— Ты пришел из… Оттуда.

В слове «оттуда» чувствовалась дрожь.

— Да, — ответил Харкер. — Телепатия?

— Но ты не…

В мозгу Харкера возник образ золотых Пловцов. Изображение можно было узнать, но страх и ненависть смели с него всю красоту, оставив только ужас.

— Нет, — сказал Харкер.

Он объяснил все насчет себя и Маклерена. Он сказал и о Сэме. Он знал, что она внимательно прослушивает его мозг, проверяя правдивость его слов, но это его не тревожило.

— Мой друг ранен, — сказал он. — Нам нужны пища и кров.

Ответа не было. Девушка снова принялась разглядывать Харкера, его лицо, форму и структуру тела, волосы и, наконец, глаза.