Исчезнувшая стихия (СИ)

     Быстро поужинав, я вышла на улицу, подставляя лицо ветру и с наслаждением вдыхая ночные запахи весны. Сбрасывая напряжение, сбрасывая чужие неприятные липкие взгляды, сбрасывая противные шепотки. Домой не хотелось. Потренироваться что ли? А то со всем этим, простите святые яйца, "обучением" практически забросила тренировки.

     Я шла к лесу, поглаживая рукоятку меча, и с каждым моим шагом во мне росло напряжение. Но тут взгляд скользнул по каменным усыпальницам и я замерла. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох.

     Я прикоснулась рукой к холодному камню, закрыла глаза, шумно выдохнула. Его тело доставили сюда охотники сразу после возвращения Теневых. А я так и не смогла заставить себя не то что зайти внутрь, но даже посмотреть на склеп. И сейчас разглядывая ступеньки, спускающиеся вниз, видела в них дорогу в пасть самого страшного монстра, в бездну, в никуда. А потом, резко очнувшись, развернулась и побежала в лес.

     Стоило мне оказаться под кронами деревьев, навстречу ринулись фантомы. То, что надо. Крепче сжав рукоять меча, я ринулась в самую чащу. Пока еще слабо, но во мне, наконец, заворочалась Дневная. И плевать, что это не ее время, и плевать, что завтра я не подниму голову с подушки, и плевать, что все тело будет ломать и корчить, я ее выпущу! Выпущу! Первый развеянный фантом лишь раззадорил аппетит. Оборот. Два. Три. Как заведенная я дралась, дралась, направляя Дневную в оружие, сливаясь с ней, бушуя с ней. И кроны деревьев шумели где-то над головой, а у меня в ушах шумела кровь. Она кипела, сворачиваясь в тугие струи. И злость сменилась яростью и ненавистью, и ночь разрывали мои крики.

     Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

     Ненавижу Илию, Кэссиди и Сибилу! Ненавижу жалких людишек и мелочных гномов! Ненавижу тех, кто прожигал меня сегодня взглядами в таверне! Ненавижу Церру! Ненавижу Вернувшихся! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

     И демона ненавижу и Стэра, и охотников!

     А себя ненавижу больше всех!

     Я упала на колени, выпуская из онемевших рук меч, согнувшись, молотя кулаками землю. Я орала. Я орала о своей ненависти о своей боли, глядя на проклятую мной луну. Велес. Почему? Ну почему все так? Ответь мне гребаный охотник! Ответь!

     Кто они для меня? Никто! Их жизни, тысячи их жизней не стоили одной твоей! Ты! Ты был таким же как и я, как все мы. Монстр, которым пугают детей! Одинокое, уставшее, раненное, загнанное в угол чудовище! Ответь! Скажи хоть слово!

     Хоть. Одно. Гребаное. Слово!

     Тишина.

     Я свернулась калачиком на холодной земле, не получив ответа, услышав только бешеный стук свихнувшегося сердца. Закрыла глаза, глубоко вдыхая запах полыни и вишни, до крови закусила губу.

     Проснулась резко, услышав чьи-то шаги. Вокруг царили предрассветные сумерки, вязкая сырость и молочно-белый туман, сквозь который все четче проступала фигура мужчины.

     Стэр наклонился и, подхватив меня на руки, пошел к выходу из леса. Он молчал, только хмурился все время и недовольно поджимал губы. Хотя теперь он делал это практически постоянно. Я же была благодарна за это молчание. Как только лес остался за нашими спинами, леопард развернул воронку портала и мы очутились в моей комнате. Он так же молча донес меня до ванной и, проведя рукой по моей щеке, поставил на пол.

     - Никто не говорил, что это будет легко, - тихо сказал он, твердо глядя мне в глаза. - За сказку Обсидиана нужно бороться, выдирать ее зубами, вгрызаясь в чужие глотки. Иногда за сказку нужно отдать жизнь. Велес это знал. Теперь поняла и ты. - Затем наклонился и поцеловал меня в макушку, - Чтобы я тебя сегодня в СВАМе не видел, - и вышел, закрыв за собой дверь.

     Мне не стало легче от его слов, не исчезла боль и выедающее чувство вины. Наоборот он сделал только хуже. Впервые. Впервые он меня не понял.

     Душ отнял последние силы, и мне едва удалось добраться до кровати. Вот и все девочка, теперь ты снова одна и пришло время вспоминать. Вспоминать, каково это.

     Захотелось завыть. Но сил не осталось даже на это.

     Несмотря на запрет Стэра, весь этот день я провела в каменной усыпальнице Велеса. Наконец пересилила себя. И глядя на него, держа его руки в своих, пыталась понять, что делать дальше, а по крыше настойчиво стучал дождь. И мне казалось, что это был Его дождь.

     Так странно сломаться именно сейчас. Начать чувствовать именно сейчас, когда все кончилось. Если бы я умела проклинать, я бы прокляла демона за то, что он заставил вспомнить, что такое слезы. За то, что сломал клетку. За то, что выпустил наружу давно забытые чувства.

     Хочу не помнить, хочу забыть. Его глаза. Его поцелуи. Его руки. Его привычку вертеть в пальцах монетку. Его улыбку. И запах. Этот гребаный запах, осенних костров, палых листьев, сырой земли и дождя. Но он впитался в меня, въелся под кожу, в сознание. Эти прикосновения, шершавый шепот.

     Я правильно делала, что боялась его. Боялась любить его. Любовь - это слабость. Любовь к нему - это мой новый кошмар, моя страшная безнадежная сказка. И она оказалась гораздо хуже, чем то, что я испытывала, находясь на грани, когда меня рвали на части, кромсали не тело, но душу. Да, сейчас все намного хуже.